Лидия Новикова - Три модели развития России

Самодержавие было заклеймено как такое же абсолютное зло, подлежащее уничтожению, каким до «великих реформ было крепостничество», - вспоминал позднее В.А.Маклаков. [253]Поколение 90-х годов начинало видеть в нем стену, о которую разбились попытки работать на благо народа. Для активного большинства общественности оно становилось Карфагеном, который надо было разрушить. Жаждали «нового слова», им стало требование «Долой самодержавие!».

Наиболее громко после народников его произнес марксизм, но он обращался не ко всем, к тому же пропагандируемые им и реализуемые в революционной практике средства многих отталкивали. «Быть услышанным» больше шансов оказалось у либералов, часть которых начала быстро «леветь». В «новое слово» они внесли поправку, выдвинув требование конституционализма на основе народного представительства в качестве программного требования, и провозгласив идею правового государства одним из «политических заданий». На этом фоне в либеральном движении наметились некоторые сдвиги, хотя часть его, особенно земская среда, которая в 90-е годы не намеревалась выступать против правительства, еще надеялась на возможность реформации старого строя без разрушения его основ. Можно сказать, что либерализм проявлял себя чаще в умонастроениях, в сфере эмоциональной жизни, нежели в социальной практике и мотивации правительственных чиновников.

К концу 90-х годов положение дел несколько изменилось, чему в немалой степени способствовали расправа над земством, учиненная министром внутренних дел В.К.Плеве, и последовавшие один за другим земские съезды, ознаменовавшие по сути раскол в либеральном движении. Наряду с выделением ортодоксально-либерального ядра (Д.Н.Шипов, М.А.Стахович, А.С.Хомяков) образовалось и стало набирать силу конституционалистское направление (П.И.Новгородцев, П.Б.Струве, П.Н.Милюков, С.Л.Франк), ставшее сначала ядром «легального марксизма», а позже оформившееся в либерально- конституционную партию. Появление «Союза освобождения» и «Союза земцев-конституционалистов» с печатным органом «Освобождение» в 1902 г. в Штутгарте под редакцией Струве организационно оформило этот раскол и положило начало процессу партийного оформления либерального движения, целью которого объявлялась организация либерально-умеренного крыла русского общества. Правда, удержаться на позициях «социального нейтралитета» оказалось очень трудно.

Все эти процессы вызвали выделение внутри либерализма особого направления - нового либерализма, объявившего своим политическим кредо конституционализм на основе представительной демократии. Как отмечал П.И.Нов- городцев, «тот преимущественный интерес, который ранее принадлежал конституционной монархии, считавшейся наилучшим воплощением идеала правового государства для России, теперь постепенно переходил к представительной демократии… центр тяжести был перенесен на вопросы внутренней организации управления и представительства»; [254]актуализировались вопросы политического моделирования и его связи с социальным реформированием. Это означало отход от политических предпочтений дворянского либерализма пореформенного времени, ориентированного на деятельный контакт с самодержавием, для которого консерватизм, как уже об этом говорилось, был как бы вторым лицом. (Большинство русских либералов в этот период были скорее либеральными консерваторами, чем либеральными демократами.)

Очевидность различий со старым либерализмом в полную меру выявилась, правда, несколько позже, но в середине 90-х годов тенденция уже недвусмысленно заявила о себе. Алиберализм стал приобретать черты, отличные от дворянского либерализма. Исследователь проблемы В.Ф.Пу- старнаков называет его либерализмом «постклассического типа», сравнительно с классическим западным либерализмом. [255]С этой характеристикой можно согласиться, а можно и спорить, но в любом случае нельзя не признать, что либерализм эпохи Александра II и либерализм 90-х годов - вещи разные.

Главное их отличие обусловлено тем объективным фактом, что 90-е годы были связаны с набиравшими силу процессами капитализации российского общества, тогда как пореформенное время лишь расчищало путь капиталистическим преобразованиям. Соответственно особенностям исторической ситуации социально-политические требования нового либерализма облекались в несколько иные формулы: свобода в общественном устройстве как равенство прав, свобода предпринимательства как отсутствие монополий и вольная конкуренция, расширение функций государства вплоть до вмешательства в жизнь гражданского общества. Соответственно идея народного суверенитета, принцип разделения властей, принцип личных прав - все эти начала старой политической доктрины получали иное обоснование и иное практическое звучание. Основой стала идея солидарности, подчинения всех социальных сил общему обязывающему началу (государству) как гарантия действительной свободы. Само понятие свободы тесно увязывалось с солидарностью всех членов общества, в противном случае считалось, есть опасность ее самоуничтожения и разрушения основ государственной жизни.

Не последнюю роль в изменении либеральных воззрений сыграло и влияние западной ситуации, прежде всего успехи социал-демократического движения. Под давлением последнего многие европейские государства стали обнаруживать перемену в характере власти: она стала все чаще объявляться «социально-служебной» властью, существующей ради решения тех задач, которые стоят перед государством во всех сферах общественной жизни. Принцип правового государства стал коррелироваться с разнообразными программами, осуществляемыми государством в социокультурной политике. Правовым признавалось государство не потому, что оно делает, а потому, как оно действует, поэтому с ним связывались самые широкие программы социальной политики.

Поскольку отмеченные моменты являются составляющей буржуазного либерализма, русский либерализм 90- х годов можно назвать таковым, хотя и с определенными оговорками, ибо третьего сословия, как, впрочем, и четвертого, в качестве политической силы в это время в России практически еще не было, а классовой базой самодержавия оставалось дворянство. В силу чего новой идеологии не была свойственна остро классовая направленность. В этом плане данная Н.М.Пирумовой оценка земства как «помещичьего либерализма» выражает важнейшую характеристику всего либерального движения этого периода. [256]Несмотря на возрастающее экономическое влияние, русская буржуазия по-прежнему в большой степени зависела от царизма - и экономически, и политически. В конце века она была еще неконкурентоспособной не только на внешнем, но и на внутреннем рынке, нуждалась в постоянной правительственной поддержке, в покровительственных пошлинах, в покровительстве промышленности сверху. И, надо сказать, получала эту поддержку, активно осуществляемую царским правительством через политику протекционизма. [257]Очень медленно консолидируясь в класс, русская буржуазия предпочитала своим классовым интересам групповые. Не имея своей интеллигенции, она не признавала либерализм «своим» вплоть до 1917 года. Впрочем, и лидеры либерализма не спешили заявить о защите интересов буржуазии. А.А.Кизеветтер, один из организаторов и идеологов партии кадетов, настаивал: «…партия народной свободы не есть партия буржуазная» как рассматривающая вопросы государственной жизни «с точки зрения общенародного блага». [258]Ее идеалы - это свобода и социальная справедливость.