Борис Бурда - Факты, страны, века

А про такую штуку, как цензура нравов, даже не знаю, можно говорить или нельзя - никто ее не отменял, она не снаружи, а внутри. В 1890 году, в разгар популярности "Алисы в стране чудес", Льюис Кэрролл издал несколько измененный вариант этой сказки, рассчитанный... на детей. Он считал, что оригинал "Алисы" детям читать неприлично. А его соотечественник Томас Баудлер издал 10-томник Шекспира, в котором убрал то, что показалось ему непристойным, пополнив английский язык глаголом "баудлезировать". Тот же Льюис Кэрролл, кстати, даже считал, что опущено мало. Да что там Англия! Господи, полувека еще не прошло с тех пор, когда Юрий Олеша говорил, что не может ничего в мире быть смешнее слова "жопа", напечатанного типографским шрифтом. Если с ним согласиться, значительная часть современной литературы - сплошная юмористика. Еще не так давно, в середине прошлого века, актриса Самойлова категорически отказалась играть Софью в "Горе от ума". По ее мнению, роль была абсолютно порнографической - ночью беседует с Молчалиным, ее законным супругом отнюдь не являющимся. Зато теперь какой прогресс! Всего 133 года назад актер Ада Айзек Менкен впервые в истории современного театра повторил подвиг "короля" из "Гекльберри Финна" и вышел на сцену голым, а насколько мы сейчас догнали и перегнали Америку хотя бы в этом - просто душа радуется! Посмотрим, что из этого выйдет, и расскажем вам... Если разрешат.

Как не разрешат? Сейчас ведь в нашей стране цензуры нет, как и во всем цивилизованном мире, и это прекрасно. А как при этом бороться с тем, что о тебе где угодно могут опубликовать любую чудовищную ложь? Во Франции после отмены цензуры в 1830 году для этого граф Шатовильяр по предложению аристократического Жокей-клуба создал то, что в наш гуманный век совершенно вышло из употребления - дуэльный кодекс. Постепенно его вытеснили суровые законы о карах за диффамацию. А что делать нам, у которых нет ни того, ни другого? Разве что радоваться тому, что что-нибудь не нравящееся, скажем, тому, от кого зависит отношение к вашему печатному органу, например, городских властей, редактор все равно не опубликует - скажет, что это неинтересно, бездарно или давно всем известно. Недавно у наших российских соседей, например, вылетела из телепередачи шуточная новость о том, что генерала Коржакова собирались назначить замсекретаря Совета безопасности, но не назначили, потому что он не гражданин Израиля. Цензуры нет, а фразу не пропустили, заявив, что не смешно (что в чем-то верно). Почему привожу российский пример, а не рассуждаю, скажем, как напечатать в родной Одессе статью об истории введения в ее школах в фашистскую оккупацию румынского языка, на котором никто в Одессе не говорит? Смотри выше. Цензуры нет, а мы все те же. Но упомянутый мной факт, не попав в телепередачу, стал всем известен из газеты. Так что хорошо, когда цензуры нет. Даже когда при этом она есть.

Как бы вы отнеслись к перспективе выплачивать кому-либо определенные (причем немалые) денежные суммы, заведомо зная, что он не будет нести перед вами никаких ответных обязательств? Понятно как. Тем не менее все мы делаем это, ибо, согласно определению законоведов ФРГ, налог - это и есть платеж, исключающий какие-либо ответные обязательства государства. Видимо, не зря еще средневековый отец церкви Фома Аквинский определил налоги всего-навсего, как "дозволенную форму грабежа". Реверансы перед властями относительно того, что налоги можно назвать "грабежом без греха", когда добытые с их помощью деньги идут на "общее благо", совершенно не меняли сути.

Сами понимаете, как налогоплательщики всех стран охотно соединялись в трогательной любви к налоговым органам. В VII веке, например, короли франков часто посылали собирать налоги своих злейших врагов. Если налогоплательщики их не прикончат и они соберут какие-то налоги - хорошо, если прикончат - совсем уж прекрасно. Да и в странах СНГ случаев запугивания и убийства налоговых инспекторов несколько больше, чем хотелось бы. Правда, и от этого есть польза. Вот например, сборщик налогов из города Апольди в Тюрингии для своей охраны придумал разводить очень злобных собак, скрещивая пинчеров, догов и ротвейлеров, и в итоге скромную фамилию сборщика налогов - Доберман - теперь знает весь мир.

Отвлечемся малость на такой немаловажный вопрос, какими же были налоги вообще. Примитивные вожди древности пользовались простым принципом, который вроде бы возвращается к нам на новом витке диалектической спирали - что удастся отнять. Когда же выяснилось, что это выгодно, но небезопасно (вспомните князя Игоря, который в земле древлян таки доигрался), придумали сначала подушный налог, а потом поземельный. Именно этот принцип господствовал все средневековье. А в Новое время вернулись к идее одного из последних фараонов Амасиса, который впервые на памяти Геродота потребовал от подданных налоговую декларацию - основу нового налога, подоходного. Под страхом смертной казни, разумеется - слава смягчению нравов! Заодно в подавляющем большинстве стран договорились, что налоги платят все. Это тоже дело недавнее, ибо дворяне не платили налогов еще в царской России, а в османской Турции налоговая политика мешала даже такому богоугодному делу, как поголовная исламизация всех страны, ибо налоги платили только неверные и обращение их в веру пророка автоматически сажало на мель государственную казну. Но принципы принципами, а доходы доходами - к основному налогу государство добавляет столько дополнительных, сколько ему позволят. А с теми, кто не платит, разбирается по-свойски. Во Франции смертная казнь за неуплату налогов существовала еще при королевских лилиях. Ацтеки поступали проще - привязывали у двери неплательщика налогов ягуара и отвязывали только после уплаты. Закупить бы нашим налоговым инспекторам побольше ягуаров, да где денег на это взять?

Какие же налоги породила на свет изобретательность соответствующих инстанций? С византийцев, например, брали налог на воздух - так назывался налог на размер построенного здания. Один восточный паша брал с жителей налог на износ своих зубов, портящихся от некачественной пищи осчастливланной его правлением местности. Правитель Галлии Лициний просто ввел два добавочных месяца, чтоб собирать ежемесячный налог не 12 раз в году, а 14 - не правда ли, все гениальное просто? Специальный налог "туфля королевы" выплачивали испанцы, если на престол, не дай Бог, вступал холостой король - на королевскую свадьбу. О каком налоге император Веспасиан сказал своему излишне щепетильному сыну Титу "деньги не пахнут" - и так все знают, до сих пор парижские уличные писсуары тамошние аборигены называют "vespassianes". Кстати, если вы думаете, что экзотические налоги отошли в область преданий, то совершенно напрасно. С ноябpя 1993 года большинство владельцев магазинов, мастеpских и pестоpанов гоpода Венеции вынуждены были ликвидиpовать навесы над витpинами или козыpьки от солнца и дождя над входом в свои заведения, так как в Венеции введен налог на тень, падающую от навеса на коммунальную землю. Не иначе наши законодатели туда за опытом ездили! Да и это не такое диво по сравнению с недавним скандалом в США, где несколько бейсболистов и баскетболистов были обвинены в утайке побочных доходов и неуплате налогов. Они брали деньги за свои автографы, а это сумма немалая - до 900 раз в час по 10 долларов за штуку, нам бы мало не показалось. А вот замечательная идея Станислава Лема по обложению налогом плохих книг - чем хуже книга, тем выше налог - пока не реализована. Не ясно, кто решает, насколько книга плоха.