Андрей Чернякевич - БНР. Триумф побежденных

Был еще один существенный момент, влиявший на ситуацию вокруг генерала Балаховича. Его появление могло не только изменить расстановку сил внутри самого белорусского движения, но и дать дополнительный толчок к поиску новых источников финансирования для правительства БНР, о чем и писал К. Езовитов:

«На это дело можно пожертвовать 400 тыс. марок, но оно даст нам рекламу, с которой мы добудем 400 млн».

Другой член миссии, И. Черепук, призывал «немедленно послать чрезвычайную делегацию на Украину за денежной помощью — для этой формации, — а потом можно что-нибудь вытащить и у Антанты». Он предлагал «урезать до минимума» финансирование дипломатической деятельности белорусского правительства в Берлине и Париже, а все средства направить на Латвию и Эстонию, с тем чтобы «придать серьезный характер работе». И. Черепук заключал:

«И вот когда мы… войдем в Беларусь со стороны Двинска, а наша армия займет Полоцк, начнем тогда с Полоцка воскрешать свое будущее…»

Уже в конце 1919 г. главой белорусской миссии были выданы для С. Балаховича белорусская форма, печать и штамп. (Формально, однако, он был принят в белорусскую армию только через месяц.) К. Езовитов и дальше пытался подвести под существование Особого отряда БНР реальную материальную базу: просил принять его в качестве белорусского отдела в состав эстонской армии, обращался за помощью к миссиям стран Антанты. Кроме того, создание отряда имело и совсем уж неожиданный результат. Дело в том, что еще в конце августа 1919 г. правительство БНР поддержало предложение И. Воронко, в то время министра белорусских дел при литовском правительстве, о выпуске «государственных белорусских почтовых и гербовых марок». Литовское правительство отказало в необходимой финансовой поддержке, зато 5 млн марок «Асобнага атрада БНР» выпустил сам К. Езовитов. Ему даже удалось погасить значительную часть марок через почтовую контору в Мариенбурге и они некоторое время находились в обороте на территории Латвии, правда, в незаконном. Позже К. Езовитов смог заинтересовать белорусскими марками европейских филателистов и выслал крупную партию в Берлин. [122]

Этот короткий эпизод в отношениях между миссией БНР и генералом был положен в основу мемориала под названием «История Особого отряда Белорусской Народной Республики», который, скорее всего, предназначался для использования на дипломатическом фронте. А еще спустя два месяца министр обороны БНР Е. Ладнов присвоил и самому полковнику К. Езовитову за «выдающиеся заслуги в формировании белорусской армии» звание генерал-майора!

Общий итог борьбы на дипломатическом фронте был, однако, неутешителен. Даже годы спустя среди бывших деятелей БНР пересказывался анекдот о том, как британский консул в Чехословакии безрезультатно искал белорусскую дипломатическую миссию. К. Езовитов вспоминал:

«Когда английское посольство получило в Праге срочную телеграмму снестись с белорусским правительством, вступить с ним в переговоры, то посольство направило на Венскую, 4, где жил Вершинин, своего представителя. Когда он вышел из автомобиля, то на подъезде увидел дощечку “Миссия БНР в Праге” на французском и чешском языках. На пороге встретился с женой Вершинина, которая закончила мытье полов в квартире и выходила в коридор с тряпкой, чтобы и тут навести перед своей квартирой порядок. На вопрос представителя, здесь ли белорусская миссия, она ответила утвердительно, но когда он направился внутрь, она его пыталась задержать, так как не знала, с кем имеет дело, и, кроме того, очень боялась, чтобы незваный гость не испортил только что помытый пол. Произошла некоторая тузанина, но англичанин вошел в первую комнату, чтобы тут найти служителя, который “доложил” бы о его приходе. Служителя он не нашел в “комнате с очагом”, на котором готовят пищу (не камин), и прошел дальше. Там был скромный кабинет учителя с письменным столом, полками и книгами. Совершенно непостижимо было поверить, что здесь проживает дипломат…»

Говоря о реакции западных дипломатов, К. Езовитов отмечал: «Все очень веселились».

Делегация БНР так и не смогла заявить о себе на конференции балтийских государств в Риге, проходившей в конце 1919 г., и тем самым потеряла еще одну возможность добиться международного признания. В результате de facto правительство Беларуси признала только Финляндия. [123]Отсутствие надежных геополитических партнеров, способных поддержать «белорусский проект», а также тот факт, что белорусское национальное движение находилось в условиях жесткой идеологической конкуренции со стороны других политических игроков, почти не оставляли поля для маневра. Но именно эта слабость легла в основу нового политического курса правительства БНР, который был направлен на сближение с Польшей. Этот курс попытался реализовать после Парижа Антон Луцкевич.

В период польско-советской войны в польских политических кругах существовали два мнения о конкретной форме включения земель бывшего Великого Княжества Литовского в состав Польского государства: через инкорпорацию или федерацию.

Инкорпорация подразумевала механическое поглощение Польшей части территории так называемых «восточных кресов» и создание унитарного национального государства, в котором доминирующая роль принадлежала бы полякам, а остальным народам, проживавшим на этих территориях, отказывалось в праве на самостоятельное национальное развитие. Территориальные притязания национал-демократов, выступавших сторонниками инкорпорации, касались областей с подавляющим, на их взгляд, влиянием польской культуры. Согласно проекту, выдвинутому в октябре 1918 г. С. Грабским, польская территория должна была охватывать часть Минской губернии, включая Минск, Слуцк и Пинск, а также западную часть Витебской губернии. Программа Р. Дмовского предусматривала границу до рек Двина и Березина.

Программе эндеков противопоставлялась идея многонационального государства, духовного преемника Речи Посполитой, объединяющего на федеративных началах соседние с Польшей народы — литовцев, белорусов, украинцев и др. Предполагалось, что вступление в федерацию будет носить добровольный характер. Сторонниками федералистской концепции выступали в первую очередь близкие к Ю. Пилсудскому варшавские политики из числа Польской партии социалистов (ППС), ПСЛ-Освобождение, Польской военной организации, II отдела Генерального штаба, некоторые группы землевладельцев и публицисты, группировавшиеся вокруг еженедельника «Правительство и армия». Территориальные планы федералистов носили прагматический характер, в качестве главной цели выдвигалась необходимость установления границ как можно дальше на восток вплоть до границ 1772 г. При этом среди сторонников федералистской концепции имелась своеобразная программа-минимум, предусматривавшая включение в состав Польши бывших Гродненской и Виленской губерний.