Андрей Чернякевич - БНР. Триумф побежденных

Согласно утверждениям самого «атамана Хмары», за короткое время ему удалось организовать девять отделов, более тридцати партизанских районов и несколько десятков боевых отрядов с общей численностью около 6 тыс. человек.

Вера Масловская-Матейчук более известна под псевдонимами «Мурашка» (Муравей), «Белорусская Мурашка» или «Вера Мурашка». Родом из деревни Огородники Белостокского уезда, В. Масловская закончила белорусскую учительскую семинарию в Свислочи и некоторое время безуспешно пыталась открыть белорусские школы у себя в повете. Позже работала в белорусском приюте в Гродно, была членом Гродненской громады белорусской молодежи. На судебном процессе ей ставили в вину организацию антипольского подполья и непосредственно конспиративную связь со штабом партизанской группы в Меречи.

Примечательно, что почти одновременно с арестом поляками деятелей белорусского подполья литовскими властями был арестован и атаман Хмара. Его обвиняли в превышении служебных полномочий, насилии над мирным населением и антигосударственной деятельности. Через месяц атамана освобождают из форта VI в Ковно, где он находился в заключении, но только для того, чтобы он провел ликвидацию своего отряда. В итоге В. Разумович вступает в секретные переговоры с представителями советской разведки, и часть из оставшихся партизан пешим маршем через территорию Польши уходит в Советскую Россию. Следующие несколько лет В. Разумович провел между Гданьском и Прагой, безуспешно пытаясь заинтересовать своими услугами различные иностранные спецслужбы.

В политической биографии С. Яковюка больше всего вопросов вызывает даже не его «белорусскость» и не обвинения в том, что он присвоил большую часть средств, отпущенных литовским правительством на организацию партизанских отрядов в Польше, за которые якобы построил несколько домов в Гродно. Главную загадку заключает в себе небольшой листок бумаги, написанный собственноручно С. Яковюком осенью 1955 г. на имя начальника КГБ Литовской ССР с просьбой предоставить ему персональную пенсию как работнику ЧК с… 18 сентября 1918 г.

Тем не менее Берлинская миссия продолжала функционировать до конца 1925 г., выдавая заграничные паспорта. Всего за время ее существования их было выдано свыше 2 тыс.

«Нужно искать работу, а программой сыт не будешь» — таким был один из аргументов В. Ластовского.

На самом деле это была всего лишь еще одна попытка преодолеть политический кризис, в котором оказалась БНР. О том, что по своей сути идея Кривии ничем не отличалась от идеи «национальной Беларуси», пишет В. Акудович.

Всего в Чехословакии училось до двухсот белорусов. Интересна общая статистика белорусской диаспоры: 43 % считали себя атеистами, 77 % не знали ни одного иностранного языка. Тем не менее белорусам удалось защитить несколько диссертаций.

Обращение было опубликовано в ковенской газете «Эхо» 20 июля 1923 г.

Кроме того, на начало декабря 1923 г. была запланирована перерегистрация членов партии БПСР в Ковно.

По словам П. Бодуновой, в одной из бесед П. Кречевский будто бы заявил: «Я и один могу представлять Беларусь за границей!»

В своем письме к А. Луцкевичу из Ковно А. Цвикевич писал с плохо скрываемой иронией:

«Что вы там сделали с “дамой с яичками”? Она приехала с такими дифирамбами В. Ластовскому, что нам даже страшно стало…»

В качестве «сочувствующих» членов в Раду вошли представители белорусской диаспоры в Литве — А. Головинский, А. Валькович, А. Тыминский, латвийские белорусы — Красковский, Пигулевский и К. Езовитов, от американских белорусов — И. Воронко и И. Черепук, а также генерал Голубинцев как представитель белорусов в Болгарии.

Вскоре, однако, помощь Рады местным белорусским студентам из безвозмездной превращается в кредитную.

Инициативную группу по празднованию возглавил В. Прокулевич.

«Все белорусские послы и сенаторы, — вспоминал В. Рогуля, — были белорусскими не только по названию, но и по убеждению. Только одни выросли под влиянием польской культуры, на Мицкевиче и Словацком (Тарашкевич), другие — под влиянием русской, на Пушкине и Тургеневе (Рогуля, Назаревский и Богданович), третьи на независимой ниве (кс. А. Станкевич)».

Согласно следствию, убийцами оказались местные коммунисты, при этом главной жертвой покушения должен был стать сам Станислав Балахович. Попытки произвести покушение на генерала предпринимались и позже.

А. Павлюкевич был одним из немногих, кто в свое время на политической конференции в Праге поддержал П. Алексюка.

«Я определенно иду на компромиссы, я определенно сторонник Польши, — заявил он, обращаясь к сторонникам правительства В. Ластовского. — Та позиция, которую занимаете вы по отношению к Польше, отзовется после на тех партизанах, которые сидят в лесах…»

«Идея белорусского государственного строительства, которую попрал “демократический” Запад, — делал он вывод. — начала реализовываться на Востоке. Прошлый год, когда самоликвидировалось так называемое правительство Белорусской Народной Республики, закончив тем самым свое трагическое скитание по чужбине, — показал лучше всего, каким образом активные белорусские возрожденцы отнеслись к этой новой эре…»

Именно белорусские христианские демократы продолжали неизменно праздновать 25 марта на протяжении всех 1920–1930-х гг.