Татьяна Гусарова - Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Исследование сословий правящего класса России затрудняется еще и тем, что до конца XVII в. здесь не было юридически оформленных норм доказательства дворянского происхождения или же устанавливающих какие-либо сословные группы. Сословность определялась принадлежностью к определенной семье. Об этом свидетельствует большое число различных редакций родословных росписей и книг, где происхождение лиц, их принадлежность к семье, родственные связи внутри семьи официально признавались и утверждались, а также большое количество генеалогических документов.

Наличие сословных групп у русских феодалов в XIV–XVI вв., близких к сословиям других феодальных государств Европы, прекрасно показано в работе Л. В. Черепнина; автор доказал, что в России существовали различные виды «поземельно-служебных отношений», которые оформлялись соответствующими договорами между сеньором и вассалом. Из этой иерархической структуры и вырастало феодальное государство как орган господствующего класса [659] Черепнин Л. В. Из истории древнерусских феодальных отношений XIV–XVI вв. // Исторические записки. М., 1940. Т. 9. С. 68–69. . Все свои выводы Черепнин сделал, опираясь на богатый актовый материал.

Отсутствие выработанных юридических норм, закреплявших сословные права и привилегии отдельных групп феодалов, безусловно, позволяет сомневаться в официальном оформлении этих групп. Однако в исследовании политической истории и повседневной жизни русского общества XVI–XVII вв. мы постоянно встречаемся с такими группами. Сама запись человека в боярскую книгу, боярские списки, Дворовую тетрадь официально закрепляла за ним принадлежность к боярству, Государеву двору, дьячеству и т. д. Назначение на воинскую службу (разряды) также учитывало принадлежность к определенной среде и вытекающее из нее право на должность. О строгой иерархии различных дворянских семей говорят и местнические дела, причем, вопреки давно бытующему представлению о широком распространении местничества в придворной жизни, подавляющее большинство местнических дел связано с назначением на службу [660] Эскин Ю. М. Местничество в России XVI—XVII вв. Хронологический реестр. М., 1994. .

Мы можем показать процесс формирования высшей прослойки феодалов (бояре и окольничие, другие думные чины), изменения в личном составе Боярской думы, определить состав дворянских семей, служивших по московскому и городовым спискам, и многие другие вопросы, но мы не знаем принципов, юридических норм, по которым формировались эти сословные группы, поскольку нормы нигде не записаны.

Такое положение с источниками привело к тому, что сословность класса феодалов, понимаемая как право иметь особые иммунитетные права в своих владениях, право занимать определенную должность в государственном аппарате, иметь чин, принадлежать к Государеву двору и т. д., в русской исторической литературе изучалась в основном генеалогическим путем. Хотя и таких исследований сравнительно немного.

Отсутствие юридически зафиксированных норм, относящихся к феодальному землевладению Русского государства, и откровенная бедность частных актов, через которые эти юридические нормы воплощаются в повседневной жизни, затрудняют изучение сословной структуры правящего класса России на базе истории феодального землевладения.

Слабо изучены и права различных групп феодалов в своих земельных владениях. Большинство современных работ посвящено в основном формированию вотчины, а вопросы хозяйствования в ней, тенденции развития хозяйственных структур исследуются слабо. Чаще всего формы хозяйствования сводятся к развитию запашки. С. Б. Веселовский отмечал наличие в частных вотчинах водяных мельниц, справедливо видя в их строительстве возможность получать дополнительный доход. Недавно очень интересные сведения по этому вопросу за вторую половину XVI в. привела Е. И. Колычева. Анализируя формы и размеры владельческой ренты у светских феодалов, автор отметила, что в имениях помещиков доход был регламентирован из расчета на одну выть имения и платился крестьянами натурой и деньгами. «Состав ренты был продуман так, чтобы помещик был обеспечен всем необходимым и не нуждался в заведении собственного громоздкого хозяйства с барской запашкой. У помещика были слуги-холопы, которые сопровождали своего господина в походах, управляли хозяйством, следили за своевременным поступлением крестьянской ренты» [661] Колычева Е. И. Аграрный строй России XVI века. М., 1987. С. 99–100. .

Это напоминает некоторые пожалования великого литовского князя Александра конца XV — начала XVI в., в которых четко обозначены «данины», получаемые владельцем с имения. И местные жители внимательно следили, чтобы владелец не вводил «новин», «не рушил старины», т. е. не превышал зафиксированного в грамоте дохода с владения.

В конце XV–XVI в. формы приобретения владений в России были в принципе такие же, как в Литве: наследственное владение, пожалование, покупка, обмен, дарение и др. Но в России они не утверждались великокняжеской властью и не всегда оформлялись письменным документом. Поэтому проследить историю частного феодального владения очень трудно.

Как показал В. Б. Кобрин, по крайней мере до конца XV в. многие князья на территории своих присоединенных к Москве княжеств сохраняли княжеские права. В то же время в других владениях, вотчинах и поместьях, иногда разбросанных по разным уездам государства, они имели права, аналогичные правам рядовых вотчинников и помещиков [662] Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России. С. 48–78. . Большую работу по определению первоначальных границ вотчин московских бояр в XIV–XV вв. и дальнейшему распределению этих владений внутри семьи проделал С. Б. Веселовский [663] Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. . Его работы, помимо привлечения значительного фонда актов, выгодно отличает использование данных топонимики, что позволяет аргументированно показать формирование владений отдельных членов семьи. По работам С. Б. Веселовского мы знаем, что сведения о разделе единой вотчины между членами одной семьи чаще всего основываются на совпадении названий отдельных местностей с личными прозвищами. Происхождение фамилий и географических названий Северо-Восточной Руси взаимосвязаны, но сами по себе эти сведения довольно поздние (XIV–XV вв.). Есть основания полагать, что долгое время землевладение внутри одной семьи было нераздельным, во всяком случае процесс раздела земли не выражен так открыто, как в странах Европы. Интересно, что не только Москва, столица княжества, не делилась территориально между наследниками великого князя: каждый из них имел право на определенную часть доходов с Москвы. Дворы феодалов, находившиеся на территории Московского Кремля, также были в совместном пользовании всех членов семьи [664] Бычкова М. Е. Состав класса феодалов в России… С. 94–98. .