Николой Крадин - Империя Хунну

Авторы данных разработок совершенно справедливо отмечают, что кочевники никогда не эксплуатировали всю территорию разом. Они поочередно переходили со своими стадами в соответствии с годовым хозяйственным циклом. Еще китайский евнух Чжунхан Юэ отметил эту особенность экономики хунну: « скот же питается травой и пьет воду, переходя в зависимости от сезона с места на место » (выделено мной. — Н.К .) [275] Лидай 1958: 31; Материалы 1968: 46. . Особенно важным в этой оценке, с моей точки зрения, представляется то, что Чжунхан Юэ определенно указывает на существование у хунну упорядоченной системы маршрутов сезонных перекочевок.

В кочевниковедении принято выделять несколько различных моделей кочевания (кочевая, полукочевая, полуоседлая и т. п.), а также несколько типов сезонного передвижения номадов (меридиональный, радиально-круговой, широтный, эллипсоидный и пр.). Данные по монголам конца прошлого и первой половины нынешнего века позволяют глубже раскрыть этот аспект проблемы. У современных монголов нет единственной схемы перекочевок. Одни номады, как, например на Ононе, уходят на зиму в тихие предгорные долины или даже в горы, а летом спускаются в широкие плодородные долины рек. Скотоводы Гобийского Алтая, наоборот, летом кочуют со своими стадами на горных пастбищах, а зимой перемещаются в предгорья. В целом в Халха-Монголии известно не менее десятка различных вариантов моделей сезонного кочевания. Основная часть монголов кочует со скотом в среднем 2–4 раза в год. Однако количество перекочевок и радиус кочевания существенно разнятся в зависимости от продуктивности пастбищ. В плодородных хангайских степях номады кочуют в пределах 2–15 км. В гобийских полупустынных районах радиус намного больше — от 50 до 70 км. Самые большие перекочевки — в пределах 100–200 км — совершают монголы Убур-хангайского и Баян-хонгорского аймаков. Количество перекочевок в этих аймаках может достигать 50 и даже более [276] Мурзаев 1952: 48–49; Грайворонский 1979: 136; Динесман, Бодц 1992: 193–194. .

Интересно также сопоставить эти сведения с соответствующими данными по Забайкалью. Буряты предпочитали устраивать летники поближе к источникам водопоя, тогда как зимние пастбища выбирали в местах покосов, по возможности защищенных от ветров (в распадках, у подножий сопок и гор), а также там, где оставалось много ветоши [277] РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 1242: 12. . В середине XIX в. хоринские буряты перекочевывали от двух до четырех раз в год. Деревянные юрты составляли примерно четвертую часть от общего их количества. Но общее число оседлых жителей также было невелико: 308 человек из 38 тысяч населения Хоринского ведомства. Кударинские и баргузинские буряты войлочных юрт уже не имели, жили летом в деревянных юртах, а зимой в домах русского типа. Перекочевки они совершали всего два раза в год с зимников на летники и обратно. Селенгинские буряты, которые были расселены, кстати, в местах наибольшей концентрации археологических памятников хунну, кочевали, как правило, четыре раза в год, совершая сезонные перекочевки между пастбищами. Количество войлочных и деревянных юрт у селенгинских бурят было одинаковым [278] Кудрявцев 1954: 190–192. .

Только значительные природные катаклизмы (снегопады, засухи) могли привести к нарушениям сложившихся маршрутов перекочевок и крупных миграций в пределах нескольких сотен километров [279] НАРБ, ф. 129, оп. 1, д. 452: 1–2, 10–11; д. 512: 45, 46, 49; Д. 575: 1; д. 574: 1, 14–14 об.; д. 575, д. 1–4 об.; МКК 13: 66; Мурзаев 1952: 49; Зиманов 1958: 32; Шахматов 1964: 31–33; и др. .

В то же время необходимо иметь в виду, что границы Хуннской державы не были постоянными на протяжении 250 лет существования степной империи. Крупные политические события периодически нарушали сложившиеся модели кочевания. Вытеснение номадов из Ордоса при Цинь Шихуанди (215 г. до н. э.), а затем снова при ханьском императоре У-ди в конце II в. до н. э., привело к массовым переселениям номадов на север за пустыню Гоби и необходимости пересмотреть устоявшиеся в Халха-Монголии ареалы кочевания хуннских племен. Еще один серьезный период нарушений традиционных систем кочевок связан с гражданской войной 60–36 гг. до н. э. Сформировалось несколько различных враждующих между собой группировок, из числа которых выжили две наиболее мощные, возглавляемые братьями Чжичжи и Хуханье. Первоначально противостояние между ними осуществлялось по оси «север» — «юг», позже переместилось в плоскость «запад» — «восток». Последнее крупное нарушение традиционных систем кочевания связано с распадом Хуннской державы в 48 г. на «северную» и «южную» конфедерации.

В связи с этим все производимые ниже расчеты справедливы только в отношении стабильной экологической, хозяйственной и политической ситуации в обществе хунну, когда номады имели достаточно устойчивые маршруты передвижения и стабильные, закрепленные традицией сезонные пастбища.

Представляется очевидным, что наиболее важными для годового выпаса скота были именно зимние пастбища. Нельзя не согласиться с точкой зрения, что именно зимние пастбища лимитировали в конечном счете общее количество поголовья домашнего скота [280] Гаврилюк 1989: 18; Тортика и др. 1994: 52–53.. . Поскольку Для степей Монголии характерны бесснежные зимы, практически все ее пастбищные территории были потенциально пригодны для организации зимовок. Тем не менее, как показывает практика, площадь зимних пастбищ занимала 30–50 % от всех имеющихся ресурсов.

Формула емкости (или нагрузки) пастбищ, рассчитанная специалистами по животноводству, выглядит следующим образом:

Н = У: (Ц × К),

где Н — продуктивность пастбищ, У — урожайность корма, Д — период использования пастбищ (зимний сезон условно длится 90 дней), К — потребность животных в кормах (в кг или кормовых единицах).

Урожайность различных участков монгольских степей колеблется в зависимости от природно-климатических зон и от времени года от 0,6–2 ц/га в пустынях до 9–20 ц/га в долинах рек. Средняя урожайность колеблется в пределах 2,5–3,5 ц/га [281] Цэрэндулам 1975; Динесман, Болд 1992: 172; Dugarjav, Galbaatar 2000: 241. .

Однако необходимо иметь в виду два важных обстоятельства: во-первых, величина (У) не должна была равняться 100 %, так как стравливание всей травы вело к дигрессии пастбищ (в современном кочевом скотоводстве в Монголии коэффициент использования травяного покрова принимается за 0,5; для древности и средневековья, видимо, следует принять величину 0,3 [282] Динесман, Болд 1992: 209. ); во-вторых, продуктивность пастбищ в осенний период была примерно на 30 % меньше, чем в летнее время года, а в весеннее и зимнее время составляла 35–38 % от валового урожая трав [283] Динесман, Болд 1992: 198–199. .