Николой Крадин - Империя Хунну

Преобладание в остеологическом материале городища костей таких животных, как собака (29 %) и свинья (15 %) [310] Гаррут, Юрьев 1959: 81–82; Давыдова 1965: 10; 1985: 71; 1995: 47. , в совокупности с широко используемой на городище традицией строительства «кана» невольно наводит на мысль о том, что, возможно, определенная часть жителей городища были выходцами с Дальнего Востока. Известно, что собака является традиционным деликатесом народов Китая, Маньчжурии и Корейского полуострова, а свинья с глубокой древности входила в число излюбленных лакомств «восточных иноземцев» [311] Ларичев 1973: 112; Крюков и др. 1983: 155. . В то же самое время показательно, что в остеологических коллекциях из Ильмовой пади на долю собак приходится всего 6 %, а кости свиньи не упоминаются совсем [312] Коновалов 1976: 209. . Отчасти уместно здесь сослаться и на этнографические материалы.

В конце прошлого века у бурят Западного Забайкалья, ведших полуоседлый образ жизни, на 123 тыс. человек приходилось всего 800 свиней. В среднем это составляло примерно 0,03 головы на одно домохозяйство. Более подвижные буряты Восточного Забайкалья (35 тыс. человек) по данным статистики имели лишь 100 свиней, что в процентном соотношении и того меньше [313] Крюков Н.А. 1896: 115. .

Раскопки Иволгинского городища показывают, что его население активно занималось рыболовством. На памятнике обнаружены кости различных видов рыб: тайменя, ленка, хариуса, леща, щуки и др. [314] Давыдова 1985: 73–74; 1995: 48–9. . В 10 погребениях Иволгинского могильника обнаружены кости рыб [315] Давыдова 1996: 14, 81–82. . В то же самое время известно, что кочевые скотоводы Монголии и Забайкалья (монголы и буряты) рыболовством практически не занимались [316] НАРБ, ф. 129, оп. 1, д. 322: 55; д. 462: 38; д. 590: 24 об.; ф. 131, оп. 1, д. 494: 84, 143; ф. 267, оп. 1, д. 3: 61; ф. 427, оп. 1, д. 50: 212 об.; Мурзаев 1952: 52; Жуковская 1988: 78; Рассадин 1992: 106; Батуев 1996: 77; Грайворонский 1997: 90 табл. 17. . Более того, современники хунну сяньби также не умели ловить рыбу. Незадолго до свой смерти основатель Сяньбийской степной империи Таньшихуай, обеспокоенный тем, что чистое кочевое скотоводство не удовлетворяет потребностей номадов в пище, переселил откуда-то «с востока» более тысячи семей народа вожэнь на реку Ухоуцинь (совр. Ляохэхэ в Маньчжурии), заставив их заниматься рыболовством, чтобы «восполнить недостаток в пище» [317] Материалы 1984: 80. .

Традиция сооружения канов (кор. ондоль ) несомненно не местного происхождения и фиксируется в Байкальской Азии только в хуннское время [318] Давыдова 1985: 21. . Как свидетельствуют исследования последних лет, самые ранние сооружения данного типа обнаружены на севере КНДР и в приграничных с Кореей районах Китая и только впоследствии кан распространился на сопредельные территории Маньчжурии, Дальнего Востока России и Корейского полуострова [319] Onuki 1996. . Его появление в Бурятии скорее всего является следствием привнесения традиции на более холодную территорию Байкальской Азии каких-либо групп «восточных иноземцев» или китаеязычных носителей данной строительной традиции с юго-востока.

Часть жителей городища наряду с сельским хозяйством занималась и ремесленным производством. По концентрации в отдельных жилищах находок разных категорий прослеживается специализация их обитателей. Так, в жилище № 25 обнаружено большое число изделий и заготовок из кости, в жилище № 32 — железные орудия труда и формочки для отливки металла, в жилище № 41 много керамики и керамического брака, в жилище № 49 панцирные пластины и другие предметы вооружения [320] Давыдова 1985: 20, 75–80. .

Технология земледельческих орудий определенно связана с Китаем. Лопата, обнаруженная на Иволгинском городище [321] Давыдова 1985: 99 рис. VIII, 26; 1995: табл. 132, 9, 186, 51. , и кельты [322] Давыдова 1995: 32, табл. 198, 22–3. аналогичны ханьским лопатам и кельтам [323] Крюков и др. 1983: 152; Давыдова 1995: 32–33, 44, 52. , хуннские насады на пахотные орудия [324] Давыдова 1985: 99 рис. VIII, 23, 25; 1995: табл. 31, 1. очень похожи на древнекитайские [325] Watson 1971: 81 fig. 37; Крюков и др. 1983: 150. , а серповидные ножи [326] Давыдова 1995: табл. 24, 5, 31, 3, 61, 5, 95, 7, 149, 25, 154, 17, 186, 40–4. подобны традиционным китайским серпам [327] Бичурин 1844: 78 рис. 56. .

Истоки хуннской ремесленной гончарной традиции, по всей видимости, также находятся в земледельческом мире [328] Коновалов 1975: 21; Дьякова, Коновалов 1988; Худяков 1989: 149–150; Дьякова 1993: 275–276, 384 табл. 77; Давьщова 1995: 27–28; Филиппова, Амоголонов 2000; и др. . Из всех типов сосудов особенно хотелось бы выделить изделия с отверстиями в дне [329] Архив ИИМК, ф. 42, д. 219: 121; Сосновский 1934: 155; Давыдова 1995: табл. 20, 4, 26, 8–9, 43, 11-2, 58, 10–11, 143, 19, 169, 8, 175, 7, 177, 20–11, 35. . Они использовались для широко распространенного в Ханьском Китае способа приготовления риса и иных круп на пару [330] Крюков и др. 1983: 202–203. .

На городище, кроме этого, был обнаружен ряд предметов, на которых имелись знаки китайской письменности. К их числу относится, например, каменное точило [331] Давыдова 1995: табл. 15, 15. , надписи на трех сторонах которого были интерпретированы китайским археологом Ся Наем [332] Давыдова 1995: 37. как суй (количество лет), чу (враг, соперник, ненавидеть, мстить; этот иероглиф использовался в качестве фамилии) и дан (партия, административная единица в 500 дворов; этот иероглиф также мог использоваться в качестве фамилии).

На дне сосуда из жилища 21 было обнаружено клеймо ремесленника с китайским иероглифом « и » [333] Давыдова 1995: 28, табл. 38, 7. . Представляет большой интерес надпись на днище сосуда из жилища 21 [334] Давыдова 1995: табл. 38, 7, 179, 3. , которая по интерпретации выше цитированного профессора Ся Ная [335] Давыдова 1995: 28. является иероглифом ханьского времени и, переводимым им в значении «заслуженно». Не менее интересны оттиск на донышке сосуда из жилища 50 [336] Давыдова 1995: табл. 197, &, 179, 1. , который похож на иероглиф чжу (хозяин, правитель), оттиск иероглифа ван еще на одном донце сосуда, прочтенный по моей просьбе А.Л. Ивлиевым, оттиск на дне сосуда из жилища 13, схожий с иероглифом ту (картина) и процарапанная надпись на внутренней части венчика другого сосуда, похожая на иероглиф цзин (колодец) [337] Давыдова 1995: табл. 29, 1, 179, 6, 9. . Некоторые оттиски на керамике не поддаются прочтению [338] Давыдова 1995: табл. 134, 4, 179, 2, 5, 7. , однако не исключено, что это могли быть клейма мастеров.

Поскольку даже верхи хуннского общества не отличались особенным знанием китайской письменности (достаточно напомнить хорошо известный эпизод с подменой шаньюевой печати по приказу Ван Мана), то едва ли простые номады могли быть более грамотными, чем их вожди. А раз так, то логично предположить, что надписи на предметах из Иволгинского городища были сделаны не хуннами, а выходцами из оседло-земледельческого мира и, скорее всего, иммигрантами или военнопленными из Китая.