Николой Крадин - Империя Хунну

Однако насколько правдоподобны такие расчеты? Очевидно, что далеко не вся территория была засеяна зерновыми. Часть полей была засеяна овощными культурами, часть была отведена под пастбища домашнего скота, который использовался при распашке полей, обеспечивал жителей городища мясом, молоком, удобрениями для сельскохозяйственных угодий. Теоретически не исключено, что какая-то часть полей «отдыхала» под паром, хотя, скорее всего, следует допустить, что население городища практиковало более привычную для народов Дальнего Востока грядковую систему земледелия. Грядковая система спасает высеваемые культуры от загнивания при обильных дождях и в то же время несколько лучше держит влагу при засухе. В то же время «основное значение грядковой культуры заключается в том, что она устраняет необходимость пара, так как чередование грядок и борозд при ней, по существу, дает возможность ежегодно отдыхать — даже не трети, как при нашем трехполье, — а целой половине посевной площади, не теряя при этом ни пяди посевного пространства» [358] Яшнов 1926: 111. .

Данные о продуктивности сельскохозяйственных территорий обязательно необходимо откорректировать, исходя из реальных физических возможностей человека. Из литературы известно, что один человек с упряжкой животных вспахивал 1 га примерно за четыре с половиной рабочих дня. Еще около двух дней требовалось на боронование этого участка, четверть дня уходило на посадку зерновых, около восьми с половиной дней требовалось на то, чтобы сжать с этой территории урожай и еще не менее четырех с половиной дней уходило на обмолот зерна [359] Бибиков 1965: 53–57; Массой 1976: 105–107; Малинова, Малина 1988: 54–59; Милов 1998: 190–113; и др. .

Пользуясь этими данными, можно вычислить, что взрослое мужское население Иволгинского городища (скажем, 600 человек) за три полные недели мая могло вспахать, заборонить и засеять 1800 га. С этой площади они могли получить около 1 321 000 кг зерновых. Для того чтобы сжать этот урожай силами всего взрослого работоспособного населения городища (600 × 2 = 1200), требовалось почти 13 дней конца августа — начала сентября. Еще неделя уходила на обмолот хлебов.

Вычитаем из 1300 т зерна 900 т на питание жителей городища и примерно 300 т (¼ часть) на посевной запас. Остается, таким образом, не более 100 т излишков. Но мы еще не учли расходы на подкормку крупного рогатого скота в периоды лактации и посевной, прикорм молодняка и свиней, которых активно разводило население городища.

Приведенные выше расчеты характеризуют минимум затрат, необходимых жителям городища для собственного экономического и демографического воспроизводства. Для снабжения продуктами земледелия кочевников были необходимы дополнительные трудовые затраты. Согласно максимально упрощенным расчетам, как это было показано выше, совокупное количество прибавочного продукта с территории зоны активного хозяйственного использования теоретически могло достигать 1000 т зерна. Для получения этого количества урожая для взрослого населения городища требовалось уже не 44, а 77 рабочих дней (насколько это реально в природно-климатических условиях Юго-Западного Забайкалья — отдельный вопрос). При условии использования собранного зерна в качестве пищевой добавки (скажем, в течение зимы) им можно было снабдить более 13 тыс. номадов.

Поскольку на территории современной степной Бурятии согласно продуктивности пастбищных ресурсов могло кочевать от 12 000 до 26 000 скотоводов [360] Крадин 2000. , можно считать, что жители городища были способны удовлетворять частичные потребности в земледельческой продукции большей части местных кочевников. Если же допустить, что население городища использовало под поля территорию, удаленную от жилья более чем на 5 км, или имело заимки, а совокупное число рабочих дней было доведено до 100 в году, то общее количество прибавочного продукта теоретически было еще больше.

Как оценивать отношения между номадами и жителями оседлых поселений и городищ, а в частности, статус жителей Иволгинского городища — как сложившуюся систему доминирования кочевников и эксплуатацию ими земледельцев или же как партнерские торгово-обменные связи между двумя хозяйственно-культурными группами общества?

Очевидно, что номады имели в целом более высокий общественный статус в Хуннской кочевой империи. Это прослеживается хотя бы в отличиях в количестве и разнообразии сопроводительного инвентаря в захоронениях, а также в различиях погребальных конструкций Иволгинского могильника и могильников Дэрестуйский Култук, Черемуховая и Ильмовая падь. Данный факт предполагает возможность существования определенной эксплуатации населения поселений и городищ (для межэтнической эксплуатации кочевниками земледельческих поселений совсем не обязательно создание государства). В то же самое время нельзя забывать, что в среде низших социальных групп Ханьской империи бытовало мнение о привольном образе жизни иммигрантов в среде кочевников. Единственная проблема — это опасность быть пойманным китайскими пограничниками во время побега [361] Лидай 1958: 230; Бичурин 1950а: 95; Материалы 1973: 41. .

Скорее всего, в Хуннской державе существовал достаточно широкий спектр отношений между кочевниками и земледельцами. Это могли быть как поселения, заселенные пленниками-рабами, так и населенные пункты, жители которых имели статус полувассальных данников, обязанных поставлять номадам определенное количество земледельческой и ремесленной продукции, или даже общины земледельцев, поддерживавшие дружеские экономические и торговые связи с кочевой частью населения степной империи при условии общего военного и политического доминирования кочевников. В последнем случае номады могли поставлять оседлым жителям скот и продукты скотоводческого хозяйства, частично компенсируя земледельцам недостаток в мясе, овчинах, шерсти, войлоке и т. д. Однако нельзя не признать, что Иволгинское городище, как и другие оседлые земледельческие поселения и городища, играло важную роль в экономической структуре Хуннской кочевой империи.

Охота. Роль охоты для населения Иволгинского городища, судя по фаунистическим остаткам, была невелика. Кости диких зверей из остеологических коллекций составляют лишь 7,5 %. В основном это кости косули, оленя, степной антилопы, лисицы. Незначительно представлены лось, медведь, барсук, заяц, хорек [362] Гаррут, Юрьев 1959: 80–81; Давыдова 1985: 74–75; 1995: 49–50. . А.В. Давыдова полагает, что охотились, в основном используя лук и стрелы [363] 1985: 75; 1995: 49. . Возможно, о пушном промысле свидетельствуют представленные в коллекции городища затупленные наконечники стрел [364] Давыдова 1995: табл.126, 3, 168, 15. .