Людвик Флек - Возникновение и развитие научного факта

— количество

1. Колонии диаметром 5–6 мм — 30

4-5 мм — 60

3-4 мм — 10

0,5–1 мм — 2

— 102

2. Колонии с интенсивностью пигментации 100 (по какой-либо шкале) — 70

80 — 25

70 — 5

5 — 2

— 102

Затем ту же процедуру по выяснению признака прозрачности и по всем прочим признакам надо повторить. Если сравнить эти данные и сопоставить их с порядковыми номерами соответствующих колоний, то обнаружится, что наиболее светлая пигментация вместе с другими характерными свойствами встречается только у двух небольших колоний и что отличительные признаки, свойственные этим колониям, намного превышают различия между признаками всех остальных колоний, и таким образом получить доказательство существования типов колоний, которое не опиралось бы ни на какие предпосылки.

Подобное описание метода заключает в себе грубые ошибки, которые, между прочим, совершают многие теоретики. Во-первых, уже сам выбор и ограничение предмета исследований содержит в себе некоторые предпосылки. Например, в питательном бульоне. Где выращивается бактериальная культура, наряду с несомненными 102 колониями наверняка есть и еще какие-то сомнительные зерна и точки, которые можно было бы принять за колонии бактерий или за случайные образования — в зависимости от принимаемых допущений.

Во-вторых, вообще неразумно говорить о всех свойствах какой-либо структуры. Число свойств может быть как угодно велико, а число возможных детерминаций этих свойств зависит от мыслительных навыков, которыми обладают специалисты в той или иной области научного знания, а это и значит, что здесь наличествуют определенные предпосылки. Механический перебор комбинаций либо произволен, либо зависел от стиля мышления исследователя.

В-третъих, путем таких сопоставлений таблиц и механического комбинирования невозможно совершить открытие точно так же, как нельзя написать стихотворение, механически сочетая различные наборы букв. Поэтому оставим в стороне «беспредпосылочные наблюдения» [152], которые абсурдны с психологической и лишь забавны с логической точек зрения. Позитивного исследования, учитывающего определенную шкалу переходных форм, заслуживают два типа наблюдений: (1) первичные, еще неясные наблюдения и (2) развитое непосредственное видение формы (Gestaltsehen).

Чтобы непосредственно видеть форму, исследователь должен иметь опыт мыслительной работы в соответствующей области. Способность непосредственно воспринимать смысл, форму, целостность приобретается только большой экспериментальной практикой, которой предшествует основательная подготовка. Однако, приобретая эту способность, мы в то же время утрачиваем другую: видеть нечто такое, что не согласуется с воспринимаемой формой. Именно эта готовность к ограниченному восприятию является основной составляющей частью стиля мышления. Таким образом, видение формы — это определяющая функция стиля мышления. Мы еще остановимся на этом подробнее, сейчас же заметим, что понятие опыта, связанного с экспериментом, раскрывая некую присущую ему иррациональность, приобретает существенное значение для теории познания.

Противоположностью непосредственному видению формы является первичное, неясное и непосредственное видение: оно хаотично, запутанно, в его формировании участвуют отдельные моменты различных стилей мышления, разнонаправленные импульсы расшатывают это восприятие, превращают его в поединок возможных мыслительных стратегий. В нем нет ничего постоянного, признаваемого за факт. В поле такого видения объект может быть как одним, так и другим. Нет твердого основания, четких границ, устойчивости, «твердой почвы фактов». Поэтому каждое эмпирическое открытия может считаться дополнением, дальнейшей разработкой, развитием или трансформацией стиля мышления.

Чем объяснить, что бактериологи в течение длительного времени не замечали явления вариабельности микроорганизмов? Ведь была эпоха, когда, несмотря на многообразие мнений и мало связанных между собой наблюдений, все же доминировала вера в изменчивость бактерий. Так, Бильрот (Billroth) был убежден, что существует только одна универсальная Coccobakteria septica, которая, изменяясь, способна принимать различные формы. Затем наступил классический период Пастера и Коха. Под влиянием убедительных практических успехов и личностей этих ученых образовался догматический стиль в бактериологическом мышлении. Признавались только вполне ортодоксальные методы, с помощью которых получали лишь ограниченные, унифицированные результаты. Например, бактериальные культуры прививались только через 24 часа. Слишком свежие (2 или 3 часа) или слишком старые (около б месяцев) культуры не рассматривались как предмет исследования. Поэтому от внимания исследователей ускользали все вторичные изменения культур, которые и составляют исходный пункт науки об изменчивости микроорганизмов в соответствии с новым стилем мышления. Те явления, которые не соответствовали принятой схеме описания, объявлялись «инволюционными формами», патологиями, либо «искусственными модификациями», появляющимися под влиянием внешних условий. Так создавалась гармония иллюзий: виды микроорганизмов оставались неизменными, поскольку их исследования Проводились ограниченными, устоявшимися методами. С одной стороны, работающий таким образом стиль мышления создавал возможность видеть форму и многие практически важные факты, с другой стороны, делал невозможным иное видение формы и установление других фактов. Сейчас наблюдается обратное.

Идея изменчивости никогда полностью не оставлялась исследователями, однако соответствующие наблюдения трактовались последователями классической школы как технические ошибки, просто замалчивались или отвергались. Первое детальное наблюдение изменчивости бактерий, которое было воспринято с достаточной серьезностью, сделано Нейссером и Массини (Neisser, Massini) в 1906 г. Наблюдалась бактериальная культура Coli mutabile. Его нельзя было совсем замолчать, поскольку оно было произведено почти в полном соответствии со стилем мышления и расходилось с ним только в одном пункте, но это расхождение имело революционизирующее воздействие: авторы исследования применяли классический метод подсчитывания посева, но с одной модификацией — посевы контролировались не только через 24 часа, но и через несколько дней. Если бы были одновременно применены несколько модификаций, признание результатов, скорее всего, наступило бы гораздо позднее. Ученые заметили, что спустя несколько дней в центре колоний вырастал бутон, содержащий модифицированные бактерии. Посев этого бутона, а также другие, менее значимые признаки роста бактериальных колоний вскоре стали излюбленным объектом исследований. Знаменательно, что йовая теория изменчивости родилась не в стране классической бактериологии; для этой цели лучше подошла бедная традициями Америка, тогда как на родине Коха она подвергалась наиболее резкой критике.