Юрий Виппер - Том 8. Литература конца XIX — начала XX вв.

Сходные темы избирает другой представитель «школы Жеромского» (понимаемой не как подражательство, а как осознанная идейная и художественная инспирация) — Густав Даниловский (1871–1927). Он, как и Струг, был деятельным членом ППС, но принадлежал к другой ее фракции. Даниловский в аллегорических образах выражал веру в историческую миссию пролетариата — спасителя человечества и культуры («Поезд», 1899), в повести «Из дней минувших» (1902) рассказывал о целеустремленной жизни семьи революционеров. Написанный в стиле лирической прозы Жеромского, полный романтической патетики роман «Ласточка» (1907) передает настроение предреволюционных дней, готовность к борьбе и жертвам, которой охвачены члены студенческого конспиративного кружка.

Социальная «заангажированность», полемичность по отношению к теориям «чистого искусства», натуралистически — жесткое и одновременно романтически — патетическое изображение ужасающих условий жизни и труда рабочих и шахтеров, их зреющего протеста свойственны прозе известного в 90‑е годы поэта рабочей Польши (впоследствии сблизившегося с национал — демократами) Анджея Немоевского (1864–1921): «Листопад» (1896), «Письма безумца» (1899), «Прометей» (1900) и др. Особое место в его творчестве занимают близкие по типу психологическим рассказам Струга новеллы, посвященные «людям революции» — польским, русским и еврейским рабочим, участникам революции 1905 г. («Люди революции», 1906; «Борух», 1907).

Новаторские достижения Жеромского оригинально развивает в своих исторических романах «Пламя» (1908) и «Дубрава» (1911) Станислав Бжозовский (1878–1911) — видный польский философ и теоретик культуры, многочисленные научные и литературно — публицистические работы которого надолго заслонили его примечательное литературное творчество. «Пламя» написано в форме лирических воспоминаний бывшего народовольца поляка Михала Каневского. Хроника «Народной воли» перерастает в этом романе в полную энтузиазма апологию совместной борьбы польских и русских революционеров «за вашу и нашу свободу». Подобно Жеромскому, Бжозовский славит эту благородную традицию польских и русских дворянских революционеров, обращаясь к историческим аналогиям, в частности к патриотической деятельности гетмана Жулкевского.

Другая линия в развитии польской реалистической прозы на рубеже веков связана с творчеством Владислава Станислава Реймонта (1867–1925). Лирической напряженности, субъективно — романтическому пафосу Реймонт противостоит сильно развитым объективным, эпическим началом. Если Жеромский посвятил себя идее правдоискательства и переустройства жизни, то страстью Реймонта, не покушавшегося на «исправление человеческого рода», стало яркое и точное изображение ее многообразных проявлений.

В юности Реймонт был актером странствующей труппы, служащим на железной дороге, учился портняжному ремеслу, подвизался на поприще медиума в спиритических сеансах, подумывал и о поступлении в монастырь. Его феноменальная наблюдательность и способность яркого, пластически зримого запечатления увиденного породили ряд жанрово — социологических зарисовок из жизни разных слоев польского общества. Писатель был первым в освоении новых для польской литературы тематических пластов — таких, как изображение актерской среды (романы «Комедиантка», 1896; «Брожение», 1897; повесть «Лили», 1899), жизни промышленного города (роман «Обетованная земля», 1899). Реймонт чутко улавливал новые веяния, в частности социальные перемены в польской деревне, что особенно проявилось в четырехтомном романе «Мужики» (1904–1909).

Человек интересует писателя не столько как ценная сама по себе неповторимая личность, сколько как характер, сформированный определенной средой. Особенностью его творчества является нацеленность на социологическое исследование общественных групп, на отражение психологии массы, коллектива. Эта основополагающая тенденция творчества Реймонта связывает его в известной мере с традицией натурализма, который в Польше испытал сильное воздействие творческого опыта Золя.

Первым произведениям Реймонта были свойственны мотивы детерминизма наследственности, патологических отклонений в человеческой психике. Писателя привлекали низменные проявления человеческой натуры (правда, объясняемые как результат социально — экономических факторов, земельного голода в деревне). Психология личности трактовалась им как следствие темперамента, ее зависимость от среды выступала еще как прямая, единственно возможная. Это положение меняется по мере дальнейшего развития творчества писателя в сторону укрупнения и усложнения рисунка личности при сохранении прежнего интереса к изображению жизни человеческой общности.

В «Обетованной земле» представлен в целом натуралистический тип романа: Реймонт пишет нечто вроде монографии «польского Манчестера», исследует «патологию миллионеров» — нравы, образ жизни, деловую хватку лодзинских текстильных магнатов. Рабочие появляются в романе лишь как одноликая масса — покорная либо глухо протестующая (главным образом против машин).

Значительно углубляется реалистическое познание человеческого характера в вершинном произведении Реймонта — романе «Мужики». Подлинным героем этой эпопеи является крестьянская община деревни, показанная в трудах и праздниках, в ее внутренних классовых конфликтах и в объединяющей крестьян борьбе с помещиком. Но характеры, представляющие эту массу, разнообразны, глубоко индивидуализированы. Созданный Реймонтом в «Мужиках» тип многоголосого романа — эпопеи, героем которого являлась масса (подобный жанровый принцип он продемонстрировал и в исторической трилогии «1794 год», 1913–1918), был в польской литературе того времени явлением новаторским и перспективным.

Много общего с типом реймонтовской прозы содержат произведения Владислава Оркана (псевдоним Франтишка Ксаверия Смречинского, 1875–1930). Его произведения (сб. рассказов «Новеллы», 1898; «Над пропастью», 1900, и повесть «Батраки», 1900) с жестокой правдивостью рисуют нищую галицийскую деревню, ее классовое расслоение, конфликт между богачами и беднотой либо отчаянную и обреченную в тех условиях на неуспех борьбу правдоискателей из народа за справедливость (роман «В Розтоках», 1903). Последующее прозаическое творчество Оркана все более идет по пути сближения с символико — натуралистической литературой (историческая поэма в прозе «Мор», 1910; роман — сказка «Давным — давно», 1912).

Среди писателей, условно говоря, социологического типа реализма, к которому можно отнести значительную часть творчества Реймонта и Оркана, следует назвать и Вацлава Серошевского (1858–1945) — беллетриста и этнографа, первые свои произведения посвятившего сибирскому краю и якутам, среди которых он долгие годы жил как политический ссыльный («На краю лесов», 1894; «В западне», 1897; «Двенадцать лет в стране якутов», 1900, и др.). Описывая далекие экзотические страны (позднее писатель посетил также Китай, Японию, Индию, Египет), Серошевский создает документально точные и поэтичные картины суровой и величественной природы, полной опасностей и таинственной для европейца жизни не затронутых цивилизацией племен.