Том 6. Литература первой половины XIX в.

В конце 40‑х — начале 50‑х годов вышли две книги стихов поэта — «Первенцы» (1846) и «Новые стихи» (1851), выдержанные в привычной для иллирийской поэзии возвышенной национально — патриотической тональности, в духе идеи славянской взаимности («Путник», «Приветствие родине»). Но сила его поэзии заключалась в том, что мотивы и образы, уже знакомые хорватской поэзии, согревало в его стихах чувство лично пережитого. Это выражалось, в частности, в характерных именно для него мотивах возвращения в родной край, в теме вновь обретенной родины и родного языка, в противопоставлении образов — символов матери и мачехи и т. д. Личная нота — подчас остродраматическая, порожденная тревожным сознанием несовершенства жизни и бессилия возвышенных стремлений человека — сообщает его стихам напряженную лирическую интонацию.

В стихах о любви, в размышлениях о вечных вопросах жизни и смерти, о назначении человека и трудной доле поэта — творца, «распятого» между небом и землей, т. е. между своими возвышенными устремлениями и несовершенством окружающего мира («Поэт»), Прерадович открывает традицию рефлексивной, философской лирики. Это начинание будет подхвачено последующим поэтическим поколением и получит свое художественное воплощение в творчестве замечательного хорватского поэта конца XIX — начала XX в. С. Краньчевича.

Революционные события 1848 г. в Австрийской империи, в частности в Венгрии, дали толчок подъему социальной и национальной борьбы в Хорватии и Славонии. Однако недооценка венгерскими кругами прав национальных меньшинств привела к крайнему обострению хорватско — венгерских противоречий. Этим воспользовалась австрийская реакция, инспирировавшая с помощью хорватских буржуазно — помещичьих кругов непопулярную в народе хорватско — венгерскую войну (в конце лета 1848 г.) и участие войска хорватского бана Елачича в подавлении Венгерской революции. Однако надежды хорватских политиков добиться с помощью Габсбургов объединения хорватских земель не оправдались. После поражения Венгерской революции реакция распространилась и на югославянские земли Австрийской монархии. Сохранялась административная раздробленность хорватских земель, шло наступление на немногие национальные свободы в политической и культурной жизни Хорватии и Славонии, была усилена цензура.

Крушением идеалов отозвалось наступление реакции в сознании деятелей иллиризма. Заметно ослабело развитие литературной жизни. И тем не менее литература оставалась главным проводником духа сопротивления, жившего в народе.

Наполеоновские войны и создание королевства Иллирия, разгром французских войск и восстановление власти Габсбургов, меттерниховская реакция и революционные события 1848 г., за которыми последовало новое торжество абсолютизма, — таковы исторические события, определявшие общественно — политическую жизнь Словении в первой половине XIX в.

Несмотря на кратковременность существования Иллирийского королевства и половинчатость проводившихся французскими войсками реформ, период с 1809 по 1813 г. сыграл значительную роль в усилении национального самосознания словенцев. Особенно важное значение имел декрет о школах (1810), по которому обучение в начальных школах было переведено с немецкого языка на словенский.

В первые десятилетия XIX в. получают дальнейшее развитие идеи Просвещения, зародившиеся в Словении в последней трети XVIII в. в кружке мецената Цойса, наиболее талантливыми участниками которого были Антон Линхарт (1756–1795) и Валентин Водник (1758–1819) (см. т. V наст. изд.). Однако распространение этих идей встретило упорное сопротивление защитников консервативной идеологии, которые в 10–20‑х годах XIX в. играли главную роль в национальном культурном движении. Интересы этой группировки, в основном состоявшей из представителей янсенистского духовенства, были ограничены изучением словенского языка, собиранием фольклора и созданием религиозно — моралистических сочинений для народа. Во главе группировки стоял Ерней Копитар (1780–1844), ученик Цойса. Еще в молодые годы Копитар был довольно консервативен в своих политических взглядах и во многих отношениях поддерживал официальную линию австрийского правительства. Позже, будучи цензором славянских и греческих книг, он неоднократно запрещал прогрессивные славянские издания и светскую поэзию, в частности творчество Водника. Однако Копитар был видным языковедом и наряду с Й. Добровским стал одним из создателей научного славяноведения. Ему принадлежит заслуга в публикации ряда древнейших глаголических памятников славянской письменности, в том числе «Клоцова сборника». Грамматические правила, созданные Копитаром в его «Грамматике славянского языка Крайны, Каринтии и Штирии» (1809), до настоящего времени являются основой словенского литературного языка.

Копитар призывал словенских писателей очищать родной язык от иностранных слов и выражений, использовать исключительно крестьянскую лексику. Но это вело и к ограничению словарного состава словенского литературного языка. Высшим достижением национальной литературы для Копитара было не творчество отдельных писателей, а фольклор. По его мнению, словенские литераторы должны заниматься лишь сбором и изданием произведений народного творчества, писать нравоучительные и религиозные книги.

Позиции Копитара и Равникара стали препятствием для развития словенской светской поэзии в центральной области Словении — Крайне, однако в провинциальных штирийских и каринтийских землях в 10–20‑х годах появилось несколько поэтов (Л. Фолькмер, Ш. Модриняк, Я. Примиц, М. Шнайдер), среди которых наиболее интересным был Урбан Ярник (1784–1844). В лирике Ярника элементы классицизма переплетаются с чертами раннего романтизма. На его творчество оказали влияние произведения Шиллера, некоторые из них он перевел на словенский язык.

Подлинную оппозицию взглядам Копитара и его окружения составляли деятели культуры, сгруппировавшиеся вокруг альманаха «Крайнская пчелка» (1830–1832, 1834, 1848). В отличие от старшего поколения, которое культивировало преимущественно религиозно — дидактическую и «утилитарную» литературу (книги, содержавшие разного рода практические советы и т. д.), издатели альманаха стремились придать литературе светский и демократический характер, расширить круг тем, поднять ее художественный уровень. Душой «Крайнской пчелки» были филолог Матия Чоп и крупнейший словенский поэт Франце Прешерн.

Матия Чоп (1797–1835), человек огромной эрудиции, владевший девятнадцатью языками, прекрасно знал европейскую литературу, особенно он любил произведения Гёте, Байрона, Мицкевича, был знаком с поэзией Пушкина и Гейне. Крупнейшим философом своего времени он считал Гегеля, высоко ценил его диалектику. Чоп был одним из наиболее свободомыслящих литераторов своего времени, проявлявшим горячий интерес к национально — освободительной борьбе польского и греческого народов. Он требовал от писателей отклика на важнейшие события национальной истории и современности, широкого изображения жизни, глубокого знания национальной культуры и языка, высокого художественного мастерства. Литературно — теоретические взгляды Чопа, высказанные им в ряде статей, стали манифестом романтизма в словенской литературе, нашедшим наиболее полное и яркое выражение в поэтическом творчестве Прешерна.