Том 5. Литература XVIII в.

В его «новой религии», порожденной критическим отношением к официальному христианству, мистицизм уживается с элементами рационалистического взгляда на природу человека: признавая божественное начало как мира духов, так и земного, он утверждает, что человек не может быть спасен никем, кроме себя самого. Философ не признает ни вечно существующего зла, ни унаследованной от прародителей врожденной греховности людей — каждый человек наделен свободой воли совершать добрые и злые поступки.

Сведенборг изображает государство духов подробно и детально как некую реальность и одновременно как глубоко внутреннее душевное состояние.

И. Кант в работе «Грезы духовидца, поясненные грезами метафизики» (1766) подверг остроумной и едкой критике учение Сведенборга о духах. Доказав, что в основе его лежит «мнимый опыт», не согласующийся с законами восприятия и отрицающий самостоятельное бытие материи, Кант критикует сведенборгианский морализм, как не находящий себе опоры в реальной действительности. «Царство теней — рай для фантастов», — замечает Кант. Подчеркивая «чудовищную, колоссальную фантазию» Сведенборга, он сравнивает его с экзальтированным поэтом. Игра воображения Сведенборга проявляется во всем блеске в картинах существования духов в аду. Она лишь отчасти сродни дантовской — своеобразие сведенборгианского ада в том, что попавшие туда продолжают вести такую же неправедную жизнь, как и на земле, они не жалуются и не стонут, а наслаждаются своими мучениями.

Все труды Сведенборга были написаны на латинском языке и переводились на шведский. Сам он считал себя ученым, а не поэтом; вместе с тем созданные его богатым воображением картины мира духов красочны и поэтичны, а его виде́ния исполнены драматической экспрессии.

Учение Сведенборга, объявившего себя пророком небесной церкви «Нового Иерусалима» — последней мировой религии, получило широкое распространение. В густавианскую эпоху в Швеции организуется сведенборгианская церковь. Сведенборг оказал влияние на Блейка и Кольриджа в Англии, Шеллинга и Новалиса в Германии, Алмквиста и Стриндберга в Швеции.

Классицизм в Швеции, так же как и в датско — норвежской литературе, утверждается лишь в начале XVIII в. и в непосредственной связи с идеологией раннего Просвещения, в котором преобладала ориентация на французскую, отчасти английскую традицию. Французское влияние шло не только по линии классицизма и рококо: во второй половине века в Швеции был очень популярен Руссо. Радикально — просветительские тенденции были связаны не с классицизмом, который довольно скоро приобрел академический, придворный характер, а с сентиментализмом и предромантизмом.

Главным представителем раннего Просвещения был Олаф Далин (1708–1763), ученик философа — картезианца Андерса Риделиуса. По сравнению со своим учителем он принадлежал к новому специфически — просветительскому интеллектуальному типу — не кабинетного ученого или религиозного проповедника, а образованного, мыслящего, деятельного писателя и журналиста. Следуя английским, отчасти голландским образцам, Далин начал издавать первый литературный еженедельник «Шведский Аргус» (1732–1734). В качестве комического фона он выбрал стокгольмские кофейни, в которых собирались праздношатающиеся и «модная» молодежь. Впоследствии некоторые сцены из «Аргуса» были развернуты в комедии. Умением передавать бытовые детали и живой диалог, сатирическим изображением различных нравов, увлечений и предрассудков Далин напоминает Хольберга. Комедия «Завистливый», написанная для открывшейся в 1737 г. Королевской шведской сцены, представляет собой явное подражание датскому комедиографу. Далин высмеивает педантов и галломанов, клерикалов и ревнителей старины (готицистов), идеализировавших скандинавскую древность, хотя позднее он некоторое время сам разделял их взгляды.

Подражая по форме «Андромахе» Расина, Далин пишет александрийским стихом трагедию «Брюнхильда» (1737) на сюжет германского эпоса. Смелую попытку создания национального эпоса предпринимает он в поэме «Шведская свобода» (1742).

В исторических трудах Далина языческие предки современных скандинавов имели большое сходство с добродетельными дикарями Руссо. Изучая «Эдду» Снорри, Далин смог по — своему раскрыть содержание древнескандинавской мифологии. Он истолковывал ее с позиции философа — просветителя, воспринявшего идеи «географического детерминизма» Монтескье, который в труде «О духе законов» писал об особом «скандинавском духе свободы» у древних народов Северной Европы. Далин считал, что у них существовали два вида религии: вульгарная народная религия и «учение королей и философов, которое как у нас, так и у греков и римлян следует отделять от поэзии». Позднее, в XIX в., шведские романтики заимствовали взгляды Далина и создали «религию асов», которая получила свое поэтическое выражение у Тегнера в последней главе «Саги о Фритьофе».

Свою эстетическую программу Далин сформулировал в сочинении «Краткие замечания по поводу шведского поэтического искусства нашего времени», напечатанном в 1755 г., но относящемся к 30‑м годам. В нем он высказал взгляды, близкие Буало. Далин полагал, что скифы, предки шведов, унаследовали искусство поэзии от древних греков. Однако он не восхищался «нецивилизованным прошлым» и считал Средние века «варварским» временем господства монахов, эпохой невежества. Призывая осознать высокое назначение поэта просвещенной эпохи, он писал о необходимости сохранения высоких идеалов правдивости искусства, чистоты и красоты стиля.

Традиции свифтовской прозы Далин продолжает в «Саге о лошади» (1740), где история Швеции представлена в виде рассказа о судьбе лошади, переходящей от одних хозяев к другим. Эта аллегорическая история страны написана простым языком, в ней много народных преданий и традиционных символов. «Сага о лошади», так же как и созданная по официальному заказу «История шведского государства» (1747–1762), утверждала новый, рационалистический взгляд на историю. В ней автор уже во многом отходит от своих прежних взглядов на происхождение скандинавов.

Далин пользовался известностью также как поэт, сочинявший стихотворения в манере народных песен, нравоучительные басни и «стихи на случай». Его лирические стихи и пасторали, прославляющие радость бытия, были школой мастерства для молодого Бельмана.

В 50‑е годы происходят заметные сдвиги в культурной жизни Швеции: усиливается стремление противопоставить строгой регламентации классицизма более свободные формы, в том числе стиля рококо. В литературу проникает руссоистская проблематика, восторженное поклонение природе, начинает преобладать поэзия чувства.