Том 5. Литература XVIII в.

Последние три десятилетия XVIII в. как в истории страны, так и в ее литературе принято называть «густавианским» периодом по имени шведского короля Густава III, правившего с 1771 г. Большое значение для развития шведской культуры имело учреждение им в 1786 г. Шведской академии, главной задачей которой было поощрение поэзии, филологии и истории. Король и его академики поддерживали французские традиции, классицизм, умеренные формы Просвещения в сочетании со шведским национализмом. В густавианском классицизме преобладали эпигонские черты, особенно у самого Густава III, писавшего по французским канонам драмы на сюжеты из национальной истории. Эти драмы поэт Чельгрен излагал стихами, потом на них писалась музыка, и они ставились как оперы («Густав Ваза», 1786).

Практически густавинизм как идеология характеризует писателей разного толка: К. Г. Леопольда, Ю. Г. Уксеншерну, А. М. Ленгрен, к которым примкнули в конце жизни Крейц и Гилленборг. Самым выдающимся из густавианцев был Юхан Хенрик Чельгрен (1751–1795). Увлеченный просветительскими идеями и эстетикой классицизма, он начал с поэтических деклараций стоицизма, элегантных эротических панегириков Вакху и Амуру, сатирических стихов («Мои шутки», «Наши заблуждения»). В числе объектов общественной критики поэта — и фанатизм официальной лютеранской церкви, в чем сказалось его вольтерьянство. Особенно непримирим Чельгрен к мистицизму сведенборгианского толка. Как сторонник просветительского рационализма и классицизма, он нападал на предромантическую поэзию Турильда, называя ее «эпилептической», долго не хотел признавать даже Бельмана, хотя впоследствии стал ревностным поклонником его таланта.

В стихотворении «Кантата» Чельгрен приветствует Французскую революцию 1789 г. Эту тему он продолжает в начале 90‑х годов в сатирах «Защитники дураков» и «Враги света», направленных против мракобесов, страшащихся света истины, который несет с собой огонь революции. В эти годы в его лирике все заметнее сказывается влияние предромантических настроений Турильда и сентиментализма Лиднера: в одном из своих лучших произведений, стихотворении «Новое творение, или Мир воображения» (1790), он восторженно воспевает любовь, одухотворяющую природу и открывающую ее красоту восприятию поэта.

Чельгрен вошел в шведскую литературу как первый ее значительный критик и публицист. Начиная с 1778 г. он печатает в газете «Стокгольмская почта» свои статьи, направленные против всего косного, отживающего в общественной жизни и литературе. В 90‑е годы он положил начало также и театральной критике.

Как эпигон классицизма выступал Карл Густаф Леопольд (1756–1819), следовавший принципам героического стоицизма и патриотизма Гилленборга. Довольно широкую известность принесли Леопольду его оды — философские, исполненные классической ясности, и торжественные, официальные, написанные на случай (например, «Ода на день рождения кронпринца», 1778).

Другой известный поэт густавианского периода, Юхан Габриэль Уксеншерна (1750–1817), уже первым стихотворением «Ночь» (1769) вносит в шведскую описательную поэзию новые черты: по сравнению со своими учителями Гилленборгом и Крейцем он более конкретен в наблюдениях, в его стихах преобладают настроение и душевные переживания поэта. В 70‑е годы Уксеншерна создает целый ряд философских од и, став придворным поэтом, пишет прологи и пьесы «на случай», эпиграммы. В 1785 г. он заканчивает поэму «Часы дня», в которой изображает ландшафт в разное время суток. Поэзия Уксеншерны развивается в русле классицизма, его идеал прекрасного заключается в вечном, но неизменном в своей сущности круговороте жизни.

Анна Мария Ленгрен (1754–1817), хозяйка литературного салона, долгое время печатала свои произведения в «Стокгольмской почте» анонимно. Она писала небольшие сатиры, эпиграммы, идиллические стихотворения, темы которых большей частью были взяты из повседневной жизни. Ее демократизм, а также наблюдательность и остроумие, обилие правдоподобных бытовых деталей и метких характеристик напоминают Бельмана, хотя поэтесса описывает совершенно иную социальную среду, преимущественно буржуазную.

Уже в первом ее произведении, «Советы за чаем», сатирически изображается пустая жизнь буржуазной дамы, с ее бесконечными сплетнями и пересудами. Во множестве шутливых эпиграмм и фривольных сатирических миниатюр варьируются темы супружеских измен. В 90‑х годах в ее творчестве усиливается нравоучительный элемент, а изображение быта приобретает все более идиллический характер.

В борьбе с густавианским классицизмом в конце XVIII в. развился шведский предромантизм, представленный в творчестве Турильда и Лиднера.

Культ природы определяет содержание поэтического творчества Томаса Турильда (1759–1808), а идеализация свободолюбивых древних скандинавов сочетается с революционными мыслями о преобразовании общества. За политическую брошюру «Честность», развивавшую идеи Французской революции, Турильд на четыре года был изгнан из Швеции. Посетив Англию и Германию, он ознакомился с новой литературой романтизма и, вернувшись на родину, стал выступать с требованием ломки классицистических канонов. Представленное им на конкурс стихотворение «Страсти», написанное «неровным» гекзаметром, академики осудили за отклонение от метрических правил. Они требовали точных рифм, александрийского стиха и т. п. В возникшей горячей полемике Турильд проявил недюжинный талант критика. Его статьи, изданные под названием «Критика на критику вместе с наброском законодательства в области гения» (1771), разоблачали дилетантизм и академический формализм, филистерство густавианцев. Турильд рассматривал поэзию не как подражание образцам, а как мощное выражение внутреннего «я» поэта. В своей концепции личности и роли поэта он во многом следовал за Юнгом, а присущий ему энтузиазм, прославление героического деяния, описание космических катаклизмов, несущих миру обновление, сближают Турильда с немецкими штюрмерами.

Резко отличен от Турильда по своему складу и темпераменту подвижный, чувствительный, чуждый теоретическому пафосу Бенгт Лиднер (1757–1793), начавший с оды в стиле Попа и трагедии «Эрик XIV», написанной по правилам классицизма. Однако даже в этих произведениях проявляется его особый интерес к эстетике ужасов. Основные его произведения — поэмы, лирическая драма и оратории — типичны для предромантической литературы, в которой одновременно проявляются черты сентиментализма. Лиднер пламенно сострадает всем несчастным, плачет над ними, видит в них братьев, даже если они душевнобольные или преступники. Но главное место занимает у него на редкость выразительное описание несчастий, катастроф, мучительных ощущений и тягостных впечатлений. Трагически — драматическое событие составляет исходный пункт большинства его произведений: кораблекрушение (поэма «Год 1783»), мессинское землетрясение (поэма «Смерть графини Спастора»), убийство (лирическая драма «Медея»), акты необузданного насилия (оратория «Разрушение Иерусалима»). Все они содержат причудливые, пугающие, волнующие, таинственные образы, порой эротического характера. В «Страшном Суде», используя язык Библии, Данте и Мильтона, традиции религиозной лирики, поэт сочетает тревожные ночные картины с высокой патетикой.