Том 5. Литература XVIII в.

Автор первой польской просветительской поэтики, «О красноречии и поэзии» (1786), Филипп Нэриуш Голяньский (1753–1824), полемизируя с эстетикой барокко, исходил из принципов классицизма. Однако, рассматривая художественный процесс в развитии, он античности предпочитал образцы современного искусства, подчеркивая национальное своеобразие польской литературы и ведя ее родословную от эпохи Возрождения, которую называл «первым Просвещением». Явным диссонансом с классицистической теорией является и его утверждение об эстетической ценности фольклора и крестьянской речи. Вводя (не без влияния Вольтера) в качестве основного критерия эстетической оценки категорию вкуса, Голяньский, подобно Баттё и Мармонтелю, не рассматривал его как нечто неизменное, а указывал на его эволюцию, обусловленную историей цивилизации. Влияние сентиментализма проступает в его концепции художественного отображения, где в отличие от классицистического «подражания натуре» постулируется воспроизведение «речи чувств и сердца». Отзвуки руссоизма проявляются и в его теории стиля. Лишенное догматизма отношение к классицистическим канонам видно также в классификации жанров. Соблюдая классицистическую схему, Голяньский в то же время не рассматривает жанры как нечто неизменное, примеры же черпает из современных (а не античных, как принято) авторов. Знаменательна и тенденция к стиранию классификационной границы между поэзией и прозой, что уже ранее проявилось в работах О. Копчиньского, А. К. Чарторыского, Ф. Карпиньского. В теории драмы Голяньский ставил под сомнение классицистическое требование, что героем трагедии должен быть представитель высшего сословия, а само действие — происходить в высших сферах.

Это положение получило дальнейшее развитие в стихотворном трактате Франчишека Ксаверия Дмоховского (1762–1803) «Искусство поэзии» (1788). Написанный по образцу «Поэтического искусства» Буало и повторяющий многие его положения, труд Дмоховского в то же время обосновывал теорию мещанской драмы, восходящую к Дидро. Современность Дмоховский противопоставлял античной тематике, выступая против косной трактовки классицистических правил и утверждая, что для гения вообще не существует эстетических канонов, — своим творчеством он создает их сам.

Художником, чье творчество и судьба замыкали первый период просветительской литературы, одновременно идейно предвещая второй, был Томаш Каетан Венгерский (1755–1787). Сын небогатого шляхтича и мелкий чиновник, Венгерский, спасаясь от преследований стихотворные памфлеты, вынужден был покинуть страну и умер на чужбине. В силу своего социального положения не имевший доступа в литературный салон короля и не связанный с ним материально, не скованный обязующей идеологической доктриной, он в своей социально заостренной поэзии высмеивал быт и нравы власть имущих, описывал тяжелое положение трудового люда, смело обнажал глубокие социальные контрасты. В пронизывающих его поэтические послания философских размышлениях проявляются материалистические воззрения, протест против ханжества и религиозных догм, которым он противопоставляет неуемный эпикуреизм и гуманистическую идею раскрепощения личности. Ученик Нарушевича, Венгерский в насыщенных лиризмом одах, сатирах и баснях не выходил за рамки классицистической поэтики. В его высмеивающей духовенство и сарматские нравы ироикомической поэме «Орган» (ок. 1777 г.), замысел которой восходит к «Налою» Буало, чувствуется, как и в посланиях, влияние Вольтера. В «Мыслях о поэзии» Венгерский восставал против готовых предписаний и ограничительных схем. Однако он вскоре оставил перо, так и не успев сложиться как вполне самостоятельный художник.

Писатели варшавской литературной среды, материально не связанные, подобно Венгерскому, с королевским Замком, привносят новую струю в искусство 80–90‑х годов. Особенно ярко это отразилось на сцене Национального театра, вышедшего из — под тягостной опеки антрепренеров (1791). Развивая традиции Богомольца (национальная проблематика, польские персонажи, бытовизм, речевой портрет), новое поколение драматургов категорически отбрасывает сам тенденциозно — дидактический тип его комедии, классицистическую обобщенность в трактовке героев и идей. Новая школа стремится к воссозданию не обобщенных образов, а конкретных, бытовых характеров, подчиняя развитие интриги не тенденциозно — дидактическому тезису, а реальности житейских ситуаций, психологическому правдоподобию. Но ведущим жанром по — прежнему остается бытовая комедия, классицистическая по своей структуре. Драматурги этого направления (Я. Дроздовский, Ф. Орачевский, Г. Бронишевский и др.) обрабатывают комедии Лесажа, Мариво, Гольдони, Лессинга, Вольтера и Бомарше. В этой среде возникли также первые опыты полонизации западной мещанской драмы (Дидро, Мерсье, Лессинг, Э. Мур, Г. Стефани и др.). Западноевропейская, прежде всего французская, драматургия наряду с национальными произведениями была широко представлена в репертуаре варшавского театра. Популярные во Франции пьесы нередко показывались здесь всего несколько месяцев спустя после парижской премьеры.

Успехи Национального театра 80‑х годов, который выдерживает давнюю и сильную конкуренцию иностранных трупп, пользующихся традиционной симпатией высших сфер, и завоевывает широкие круги зрителей, связаны с творчеством Франчишека Заблоцкого (1750–1821), чьи комедии составили основу репертуара тех лет. Бедный шляхтич, чиновник Эдукационной комиссии, впоследствии политический памфлетист, сотрудничавший с «Коллонтаевской Кузницей», и участник восстания Костюшко, он начинал как поэт школы Нарушевича. Его первые драматургические опыты относятся к концу 70‑х годов. Славу ведущего драматурга принесли ему «Ухаживания Франтика», 1781 (эта комедия до сих пор не сходит с польской сцены). В специфическом мягко юмористическом, снисходительном, а иногда горько — ироничном или сатирическом освещении представал здесь характерный для бытовой комедии Заблоцкого мир провинциальной шляхты, где причудливо и комично переплетаются традиции сарматской старины и утрированного подражания французской моде. Исчезает отягощенный дидактической назидательностью комизм, что особенно ярко отразилось в концепции главного героя, который, несмотря на все свои проделки (прокутившийся повеса, стремящийся заполучить руку богатой вдовушки), в сущности, славный малый, а все его отнюдь не моральные (с точки зрения христианской морали) поступки — всего лишь грехи молодости. Весельем и беззаботностью веет от ситуаций, мизансцен и прежде всего персонажей, исполняющих роли, которые они сами себе выбирают, вступая в игру, являющуюся одновременно интригой комедии. Атмосфера развлечений, светских забав (флирт, карты, вино), сам тип драматургической условности, легкие и остроумные диалоги, где насмешливая шутливость переплетается с изысканностью комплимента, — все это делает комедию Заблоцкого непревзойденным образцом рококо в драматургии. Бичующий сарказм, острая просветительская сатира характерны для комедий «Суеверный» (1781) и «Сарматизм» (1785), упрочивших славу Заблоцкого и определивших его идейную позицию в период оживившихся политических дискуссий. В большинстве комедий Заблоцкого интрига заимствована у Мольера, Мерсье, Бомарше, но проблематика, типажи, как и само развитие темы, отмечены творческой оригинальностью и чисто польской спецификой.