Том 5. Литература XVIII в.

В «Скитаниях по морю» горстку людей, на две недели попавших во власть океана, выбрасывает, что называется, на край земли. Но этот «край», как оказалось, находится в пределах дальневосточной ойкумены, т. е. сферы действия китайской письменности, где тебя все равно поймут, если «спросить кистью»:

Казалось бы, кихэн каса являются естественным продолжением пейзажных каса, в которых рисуется жизнь отшельника на лоне природы. Просто человек путешествует дальше обычного, за моря и границы. Однако в основе пейзажных каса лежало даосско — буддийское представление о мироздании: природа олицетворяла грандиозный и вечный космос, частицей которого мыслился человек, и все измерялось масштабами вечности и бесконечности. Кихэн каса — это выход в практический мир, и появление их стало возможно с утверждением познавательного подхода к миру, с нарушением установившегося даосско — буддийского к нему отношения. Путешествует человек с практической целью и, движимый любознательностью, добросовестно фиксирует то, что видит.

Кихэн каса осуществляют прорыв в нестандартную ситуацию: во время путешествий человек попадает в положения, в литературе ранее не описанные, часто опасные для жизни. Кихэн каса эмоционально насыщены, и их эмоциональная гамма гораздо разнообразнее, чем в пейзажных каса. В центре внимания нередко оказываются опасности пути, рискованные для жизни ситуации. А эти опасности и трудности приобретают смысл для литературы только тогда, когда ее центром становится человек и его суетная жизнь, с которой расставаться так просто ему не хочется. В кихэн каса нередки неповторимые поэтические образы, свежие краски.

Кихэн каса наряду с поэзией на ханмуне находились на передовых рубежах корейской литературы и культуры XVIII в. Они постигали мир, лежащий за пределами страны, осваивая его и научно, и художественно. При этом он осваивался лично (примеры — поэмы Ким Ингёма и Ли Баника, стихи У Сана и др.) или сведения о нем брались из первых рук (примеры контактов корейских и вьетнамских послов). Стекаясь в Корею, единичные научно — художественные «отчеты» о путешествиях в сумме составляли ту базу, на основе которой в корейской литературе XVIII в. складывалось научное представление о внешнем мире и создавался художественный его образ — образ дальневосточной ойкумены (куда входили Япония, Китай с его южными островными территориями, Вьетнам) как огромного пространства, населенного людьми, говорящими на разных наречиях, имеющих различные обычаи и т. д., но равно приобщенных к единой письменной культуре, с которыми легко можно найти общий язык, «беседуя с помощью кисти и бумаги».

В XVIII в. в сфере жанра каса перемены происходят не только с пейзажными поэмами. Большим вниманием читателей пользуются любовные каса, развивающие традиции поэм Чон Чхоля «Думаю о милом» и «Продолжаю думать о милом» и поэтессы Хо Нансорхон (XVI в.) «Тоска на женской половине дома». При этом любовные каса испытывают сильное воздействие со стороны других жанров корейской поэзии на родном языке. Так, в XVIII–XIX вв. была очень популярна небольшая поэма неизвестного автора «Хванге са» («Желтый петух»), сложенная в первой четверти XVIII в., — ее включил в свою антологию Ким Чхонтхэк. В этом произведении, проникнутом юмором и оптимизмом, органически сочетаются традиции каса и любовных длинных сиджо:

На любовные каса особенно сильное влияние в это время оказывает народная лирическая песня, что в конце концов приводит к появлению особой разновидности каса — кюбан каса (каса женской половины дома). Темы кюбан каса — разлука с любимым, одиночество и несложившаяся жизнь в доме мужа, тоска по друзьям и родителям: «Грущу в разлуке», «Думаю о брате», «Друзья расстаются», «Тоска» и др. Кюбан каса, авторами и читателями которых были преимущественно женщины, как правило, анонимны. Популярность этих каса была связана с общим интересом корейской литературы XVII–XVIII вв. к духовному миру человека, к его мыслям и чувствам.

В прозе XVIII в. по — прежнему ведущее место также занимают произведения на ханмуне. Это уже известные жанры — дневники, псевдобиографии, повести и романы, которые начали появляться еще в XVII в.

Одним из наиболее значительных представителей течения «Сирхак» и видным писателем был Пак Чивон (1737–1805). Ему принадлежит несколько научных трактатов и два литературных произведения — «Жэхэйский дневник» и «Неофициальные биографии из Пангёнгак».

«Жэхэйский дневник» появился после путешествия писателя в Китай в 1780 г. в составе корейской посольской миссии (дневник и назван по имени одной из северо — восточных провинций Китая — провинции Жэхэ). Бо́льшая часть дневника — впечатления от увиденного в Китае. Автор рассказывает о людях, с которыми встречался, описывает достопримечательности, делает заметки по истории Кореи и Китая, касаясь взаимоотношений между этими государствами.

Название «Жэхэйский дневник» объединяет огромный материал — от подневных записей, путевых заметок, до сюжетных миниатюр. Для произведения характерна тематическая пестрота и бессистемность расположения материала, что сближает его с жанром «записок по воле кисти» (кор. манпхиль или супхиль), широко распространенным в литературе народов Дальнего Востока. Авторы подобных произведений располагают материал по принципу «естественности»: записываю все, что вижу и слышу вокруг. Часть «Дневника» представляет собой подневные записи, сделанные Пак Чивоном во время его поездки в Китай (собственно дневник). Кроме того, материал группируется вокруг определенных географических пунктов (описания памятников, рассказы о событиях), личностей (записи бесед) или просто разные сведения собраны под одним названием. Так, в «Удивительных историях, услышанных в Китае», рассказывается о разных чудесах, например, о необыкновенной птице, способной поймать тигра; о бабочке с лазоревыми крыльями, ловившей птиц, о буддийском монахе, который умер в VI в., но по сей день излучает тепло и сияние. Под названием «Кувшин с листьями» объединены описания знаменитых дворцов и храмов, в которых побывал писатель. Каждому из памятников посвящен отдельный очерк, в котором, как правило, говорится не о своеобразии архитектуры, а передано живое впечатление от увиденного.