Том 5. Литература XVIII в.

Как существенный момент в биографии Дидро, наряду с изданием «Энциклопедии», следует отметить его русские связи. Он переписывался с Екатериной II, совершил в 1773 г. поездку в Россию. Он рекомендовал Екатерине II специалистов по разным отраслям науки и искусства, написал замечания на проект «Наказа». Вернувшись на родину, он выполняет ряд ее поручений, в том числе составляет проект реформы образования. Дидро в своих контактах с Екатериной II видит одну из возможностей борьбы против феодализма и его пережитков в современной ему действительности. При этом он не идет ни на какие уступки деспотизму. Его замечания на «Наказ» резки и бескомпромиссны, он отстаивает необходимость созыва в России законодательного собрания. Не оставляет он больших иллюзий и в отношении просвещенной монархии. «Деспот, будь он даже лучшим из людей, управляя по своему усмотрению, поступает преступно», — говорил он Екатерине II.

Исключительную роль в развитии европейских литератур сыграли взгляды Дидро на искусство, его эстетическая позиция.

В эстетической системе, изложенной в статьях «Прекрасное» и «Опыт о живописи» из «Энциклопедии», а также в «Салонах» (1759–1781), Дидро утверждает в качестве основного принципа искусства идею подражания природе, мысль об объективности красоты и прекрасного, требование правдивости и правдоподобия. При этом он, однако, считает допустимым, чтобы правдивое раскрывалось через «возможные, но редкие и чудесные обстоятельства», т. е. допускает введение в сферу изображения исключительного, а также фантастического, предпочитая их обыденности и прозаизму, но заявляя, что они мыслимы в составе искусства лишь при их подчинении правде жизни. Возражая против изображения повседневности и обыденного, Дидро требует, чтобы искусство «прославляло великие дела» и «потрясало тиранов», чтобы оно было обращено против религии, против «священных проповедников лжи», чтобы оно развертывало «кровавые сцены фанатизма». Образ республиканца, «высокого, твердого, гордого», он противопоставляет изображению «изнеженности, грации, кротости, чести, изящества» в дворянском искусстве.

В «Салонах» он выступил как тонкий и мудрый знаток искусства, положив начало новому литературному жанру — художественной критике. Это была серия отчетов о художественных выставках, которые устраивались в Париже раз в два года. Перу Дидро принадлежит девять очерков, при этом к «Салону» 1765 г. был приложен трактат «Опыт о живописи». Все они помещались в «Корреспонденциях» Гримма и формулировали просветительскую программу в изобразительном искусстве. Осуждая манерность, жеманность, внешнее изящество искусства рококо, Дидро горячо поддерживал стремление к правдивости, верность природе, т. е. утверждал принципы реализма, противопоставляя в этом плане Шардена «нарядному» Буше.

Ряд специальных теоретических работ Дидро посвящен вопросам драматургии и театра: «Беседы о „Побочном сыне“» (1757), «О драматической поэзии» (1758), «Парадокс об актере» (1773, изд. 1830). Дидро, отвергая нормативную эстетику Буало, предложил свою систему драматургических жанров, выделив среди них «средний» жанр — серьезную драму, изображающую конфликты, происходящие в рамках семьи в отношениях между людьми третьего сословия. В структуре этой драмы Дидро считал определяющими не характеры, а «положения». Речь шла о том, что классицистическому характеру, лишенному исторической конкретности, был противопоставлен реальный характер человека, занимавшего совершенно определенное положение в современном обществе. Н. Г. Чернышевский позднее высоко оценил реформу Дидро, предложившего вывести на сцену вместо «героев и полководцев» обыкновенного человека, «такого, как мы все, в такой обстановке, в таких коллизиях, которые знакомы всем нам из собственного опыта». Вместе с тем теория и практика мещанской драмы Дидро не отвечала в полной мере многим требованиям эстетики самого Дидро, призывавшего к созданию искусства, которое «потрясало тиранов».

Сохраняют ценность и остроту размышления Дидро об искусстве актера. В «Парадоксе об актере» подчеркнут объективный характер этого искусства. Дидро выступает за актера, размышляющего, управляющего своими эмоциями, опирающегося на большой жизненный опыт, хорошо образованного, с глубоким пониманием воспринимающего драматургический текст.

Принципы драматургии, сформулированные в теоретических работах Дидро, знаменовали собой подлинную революцию в театре, а обоснованный им «серьезный жанр» призван был противостоять на сцене трагедии классицизма.

Сам Дидро написал в новом жанре пьесы «Побочный сын» (1757) и «Отец семейства» (1758). Но художественная практика Дидро — драматурга не воплощала адекватно его теоретических идей.

«Сын мой, если вы хотите знать правду, идите в жизнь, скажу я ему, ознакомьтесь с различными общественными положениями, побывайте в деревнях, заходите в хижины, расспрашивайте тех, кто там живет, или, лучше, взгляните на их постели, хлеб, жилище, одежду — и вы увидите то, что льстецы ваши будут стараться скрыть от вас», — писал Дидро в предисловии к «Отцу семейства», содержание которого, однако, далеко не во всем отвечает этому призыву. Правда, обе его мещанские драмы изображают события, взятые из современной жизни, вводят зрителя в атмосферу повседневности, рисуют быт и нравы третьего сословия. Но само сословие представлено прежде всего богатыми негоциантами, их детьми и слугами, при этом главный интерес сосредоточен на семейных отношениях. В центре внимания автора — нравственные проблемы, точнее, испытания добродетели, проверка ее стойкости против любых искушений и соблазнов, в этом смысле Дидро, автор «Похвалы Ричардсону», разделяет здесь некоторые иллюзии английского писателя.

Добродетельный человек оценивается по тому, насколько самоотверженно он относится к окружающим и готов прийти им на помощь. Так, Констанс, героиня «Побочного сына», призывает Дорваля быть «братом всех порядочных людей, отцом всех несчастных». Характерен в «Отце семейства» резко отрицательный образ командора д’Овиле, который приносит с собой в семью д’Орбессонов разлад, смуту. Он настраивает д’Орбессона против его сына Сент — Альбана, против его дочери Сесили, сеет недоверие между братом и сестрой. Командора раздражает то, что семья д’Орбессонов так дружно спаяна. При этом он был бы не против сохранения принципов иерархии, субординации, авторитета, установок, присущих феодализму. Он опасается всеобщей свободы. Он хотел бы действовать согласно принципу «разделяй и властвуй». Командор терпит поражение потому, что наталкивается на дружное сопротивление всей семьи. Писатель полагает, что победить врага способно только сознательное содружество людей: Констанс недаром отождествляет «общественного» человека и человека «добродетельного». Она уверена, что существует тесная связь между «злобностью» человека и его одиночеством. Семья в представлении Констанс и Сесиль — это символ гармонического общества, и в обществе этом в основу положены семейные отношения: все граждане относятся друг к другу как члены одной семьи. Правда, подобное представление об идеальном обществе как о семье не распространяется на строй абсолютизма. Вокруг малого мира семьи располагается большой мир, в котором существуют тюрьмы, ведутся войны, имеют хождение королевские приказы о заточении в темницу без суда и следствия и т. п. Вокруг кипят темные страсти, царит горе и отчаяние, страдания и болезни. Из этого большого мира, находящегося за пределами дома, и приходит командор, вносящий раздор в семью. Поведение его основано на пренебрежении к людям. По мнению командора, люди способны лишь на то, чтобы распространять всюду зло. Другого отношения к миру придерживается Сент — Альбан. К нему возвращается, освободившись от влияния командора, д’Орбессон. И оба они исходят из того, что считать людей злыми — значит клеветать на них, люди заслуживают лучшего отношения, нуждаются в сострадании.