Том 4. Литература XVII в.

Интересен и лексический строй этого произведения. По традиции маснави открывается восхвалением Аллаха (в этой части преобладает арабо — персидская лексика), далее следует основная часть — любовная история, где преобладают слова местных диалектов и санскрита.

Подлинную славу Мулла Ваджахи принесло его сочинение «Сабрас» (1635) — первое художественное прозаическое произведение на языке урду.

Это традиционная суфийская аллегория на распространенную в персидской литературе тему о борьбе Ишка (любовная страсть) с Аклем (разумом). Однако по своему стилю «Сабрас» отличается от множества подобных произведений, существовавших до него и возникших ему в подражание. Оно читается как увлекательный роман, где персонифицированные чувства и мысли, желания и страсти человека действуют почти как живые люди. Сюжет «Сабрас» строится, казалось бы, на тривиальной любовной истории о разлученных любовниках и их долгожданной встрече. Персонажи четко разделены на два лагеря. С одной стороны — правитель страны Систан (Царство головы) Акль (Разум) и его сын Диль (Сердце), наместник страны Тан (Тело) со своими сторонниками, с другой — падишах обширных пространств, включающих небо, Ишк (Любовь) с дочерью Хусн (Красота), которая живет в городе Дидар (Лицо), и их приближенные. Сюжетную канву составляет поход Диля за амритой (напиток бессмертия), источник которой находится в священном саду у Хусн. Интересно, что мечта об амрите возникает в «Сабрас» дважды, и оба раза на пиру, за чашей вина: вино — спутник суфия на пути мистической любви. После увлекательных приключений Диль преодолевает все препятствия, соединяется с Хусн, в которую был давно влюблен, увидев когда — то ее портрет, пьет амриту и приобщается к бессмертию.

В «Сабрас» нет сухих теологических рассуждений, поэт не растолковывает символического значения образов, видимо полностью доверяя знаниям своего читателя. Он излагает сложные морально — этические доктрины суфизма, искусно переплетая суфийскую символику с мифологическими и фольклорными мотивами.

Так же как в маснави «Кутб и Муштари», Мулла Ваджахи вводит в свое повествование множество элементов индийской традиции. Его Диль, например, был «несравненным в ношении лука» — чисто индийская деталь характеристики, свадьба Диля и Хусн празднуется по индуистским обычаям, персонажи «Рамаяны» — Рама и Хануман — упоминаются как идеальные герои, достойные поклонения, встречается даже священная река индусов Ганг. Само название произведения — «Сабрас» — также говорит об индийской философской и эестетической традиции: раса, как известно, одна из основных категорий санскритской поэтики и эстетики.

Язык «Сабрас» (сам Мулла Ваджахи называл его хинди) близок кхари — боли, диалекту Мадхъя — Прадеш, легшего в основу современного хинди. Множество просторечных оборотов, персидских, арабских, маратхских, гуджаратских пословиц и поговорок делает это произведение живым и легко читаемым.

В конце XVII в. Голконда, так же как и Биджапур, пали под нажимом Аурангзеба. Культурный центр переместился в Аурангабад. Литература утратила оптимистические тона, популярными стали трагические сюжеты. Последним поэтом, как бы завершающим литературу ранней деканской школы и открывающим новый период в истории литературы урду — период зрелости, был признанный «отцом» поэзии урду Мухаммад Вали Аурангабади, творчество которого приходится в основном на следующее столетие.

XVII век в истории литератур Индии можно рассматривать как своего рода итог затянувшегося Средневековья. Индийские литературы этого века во многом продолжали предшествующие традиции. Однако в их развитии наметились и новые тенденции — в частности, тенденции к секуляризации, к более тесной связи с политической и социальной реальностью, к взаимному обмену между литературами. И хотя окончательный переход от культуры Средневековья к Новому времени произошел в Индии лишь в XIX в., XVII век подготовил почву для такого перехода: достижения его литературы сыграли в этом немалую роль.

XVII столетие завершает в Непале так называемый «золотой век» — продолжавшееся около трехсот лет правление индуизированной неварской династии Малла, власть которой распространялась на центральный Непал (Княжества Патан, Бхадгаон, Катманду). С XVII в. начинает изменять свой облик средневековая литература Непала — практически литература трех вышеназванных княжеств. В частности, с этого времени наблюдаются некоторые сдвиги в структуре жанров. Они постепенно отходят от первоначальной канонической формы, меняя порою и свое функциональное назначение.

При дворе Малла продолжала процветать натака — драма, перенесенная на непальскую почву из соседнего индийского княжества Митхилы. Источники, из которых авторы черпали сюжеты, оставались прежними — индийские эпические поэмы и пураны. Соответственно неизменным оставался и набор сценических персонажей. Так, одна из драм, посвященных Кришне, автором которой считается раджа Трейлокья Малла, описывала любовные похождения этого чрезвычайно популярного бога — героя; драма Джитамитры «Похищение Мадаласы» излагала историю одной из небесных дев — апсар, о которых рассказывалось в «Бхагавата — пуране» и «Маркандейя — пуране». Из последней майтхильский пандит Ваншамани Оджха (а не бхадгаонский раджа Джагджьёти Малла, как утверждают авторы придворных хроник того периода) позаимствовал авантюрный сюжет и героя, принца Кувалаяшву, для своей пьесы «О веселом Кувалаяшве», пользовавшейся при бгхадгаонском дворе большой популярностью.

На развитие непальской драмы значительное влияние оказывали также традиционные индийские теории музыки и сценического искусства, зафиксированные в многочисленных трактатах. О том, что эти теории были известны в Непале, свидетельствует, в частности, сочинение «Солнце музыки», представляющее собой комментарии к южноиндийскому трактату о музыкально — драматическом искусстве и написанное в начале XVII в. раджей Джагджьёти Маллой в соавторстве с майтхильским пандитом Ваншамани. Тот же Джагджьёти Малла является автором книги «Квинтэссенция музыкального искусства», в которой излагается система эстетических взглядов, выработанных им на основе изучения нескольких индийских трактатов о музыке и драме.

Во всех натаках, написанных в XVII в., герои, событийная канва, а также художественные средства, освященные многовековой традицией, все еще сохраняли свою неприкосновенность в ущерб творческой индивидуальности автора. И все же в непальских драмах этого периода сюжеты начинают конкретизироваться так сказать, географически. Введение некоторых географических реалий локализовало сюжет в определенных территориальных границах. Описания пейзажа теряли свой условный характер (в классической индийской драматургии они призваны были главным образом оттенять чувства героев) и как бы «заземлялись», становясь более конкретными.