Владимир Мещеряков - Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

Вот так, представитель, « Главного командования »! Чего же не захотел встретиться с командующим округом и членом Политбюро? Испугался, что они сразу «раскусят», зачем ты прибыл в округ? Особенным диссонансом звучит « получил срочный вызов в Москву» . С Новиковым, прямо два сапога — пара. Но, есть небольшая неувязочка: два маршала не договорились насчет Жданова. По-поводу его приезда, правда, как всегда, где-то посередине. Жданов из Сочи заехал, наверное, в Москву, прямо в Кремль к Сталину «пображничать» или «подписать пару приказов на расстрел кристально-честных военных», поэтому и задержался? А в Москву Мерецкова вызвали, наверное, для того, чтобы вручить удостоверение « постоянного советника при Ставке », а то, как же без удостоверения советы давать? Что с ним стало по приезде в Москву, Мерецков вспоминать не любит. Придется напомнить, что следователи на Лубянке не страдают излишней доверчивостью и с трудом верят в сказки про «добрых» дядей, которые очень «любят» свою Родину. Наверное, Жданов по приезду в Ленинград, выяснил цели и задачи, московского визитера из Наркомата обороны или новоиспеченной Ставки, товарища Мерецкова? По времени, это могло совпасть с бомбардировками Финляндии и ее вступлением в войну?

А тут и Д.Г. Павлов вовремя подоспел со своим «покаянием». Короче, взяли, как говорят, « за хобот » Кирилла Афанасьевича, бывшего Главкома Северо-Западного направления, да в кутузку. Сам ли не захотел писать о своем сидение на Лубянке или редактора отсоветовали, но факт, есть факт. Данные об этом эпизоде из жизни Мерецкова в данной книге мемуаров отсутствуют. Разумеется, есть даже воспоминания третьих лиц, которым, дескать, доподлинно известно, что сотворили с «честнейшим» Мерецковым в застенках Берии.

Приведу небольшой отрывок из книги Коняева Н.М. « Власов. Два лица генерала», в которой упоминается и наш герой.

«… На десятый день войны его арестовали (1-е июля), и весь июль и август сорок первого года Мерецков просидел в камере НКВД, где следователь Шварцман дубинкой выбивал из него признание, что Мерецков вместе с врагами народа Корком и Уборевичем планировал заговор против товарища Сталина. Когда Шварцман уставал упражняться с дубинкой, он начинал читать избитому генералу показания его друзей. Сорок генералов и офицеров дали показания на Мерецкова.

Спасла Кирилла Афанасьевича, как утверждает легенда, шутка Никиты Сергеевича…

— Вот ведь какой хитрый ярославец! — сказал он. — Все воюют, а он в тюрьме отсиживается!

Иосифу Виссарионовичу шутка понравилась, и 9 сентября Мехлис и Булганин отвезли „хитрого“ генерал-арестанта на Северо-Западный фронт. Ольга Берггольц записала рассказ чекиста Добровольского, служившего тогда комиссаром 7-й армии, командовать которой сразу после своего освобождения был назначен Кирилл Афанасьевич.

„— Ходит, не сгибаясь, под пулями и минометным огнем, а сам туша — во! — Товарищ командующий, вы бы побереглись.

— Отстань. Страшно — не ходи. А мне — не страшно. Мне жить противно, понял? Неинтересно мне жить. И если я захочу что с собой сделать — не уследишь. А к немцам я не побегу, мне у них искать нечего. Я уже у себя нашел.

Я ему говорю: — Товарищ командующий, забудьте вы о том, что я за вами слежу и будто бы вам не доверяю. Я ведь все сам, как вы, испытал.

— А тебе на голову ссали?

— Нет. Этого не было“.

Не так уж и важно, мочился Шварцман во время допросов на голову Кириллу Афанасьевичу или это Ольга Берггольц для пущей крутизны придумала. На наш взгляд, если подобное и имело место, то узнать это Добровольский мог только от своих коллег чекистов, от того же Шварцмана, например. Едва ли генерал стал бы ему рассказывать такое про себя».

Мне думается, что Николай Михайлович Коняев, приведший данный рассказ со слов поэтессы О. Берггольц, все же сам отнесся к данным событиям с определенной иронией. Согласитесь, что по-другому их и нельзя воспринимать.

С определенными сложностями пришлось столкнуться и следователю Шварцману, так как довольно трудно « выбивать» то, что уже давно « выбито » еще в 1937 году. Враги народа Корк и Уборевич давно расстреляны. Трудно понять, чего хотел добиться Шварцман от Мерецкова? Чтобы тот подтвердил решение суда, о вынесении тем товарищам смертного приговора, так что ли?

Кроме того, не совсем ясно в отношении сорока генералов . Это, что же, те самые, которые были арестованы вместе с Корком и Уборевичем? И их четыре года «колбасили» дубинками, чтобы они дали показания на Мерецкова? Или это другие генералы, попавшие в сети НКВД, и в связи с другим делом, более позднего периода — начала войны? Довольно сложный текст для восприятия.

Насчет «сорока генералов» не берусь ни подтверждать, ни отрицать. Достаточно одного генерала Павлова, который показал на Мерецкова, как на заговорщика. Павлову, на удивление, быстро заткнули рот пулей 22 июля и сразу одним (остальные 39 генералов, неизвестны), но очень важным свидетелем-обвинителем, стало меньше. То, что замечен «след» Никиты Сергеевича Хрущева, сразу говорит о том, кто настаивал и подписал смертный приговор Дмитрию Павлову. Удачной оказалась и « шутка Никиты Сергеевича», которая позволила Мерецкову выйти « сухим из воды» .

Продолжим, по порядку. « Ходит, не сгибаясь под пулями… а сам туша — во!» Во-первых, потому и не сгибается, что живот мешает. Во-вторых, где он их нашел, эти пули и прочее. Что, командующий армией, по брустверу окопа ходит, что ли? Да, он за десятки километров от передовой. Не каждая пуля долетит до середины армейского штабного блиндажа, а уж о мине, скромно промолчим. Теперь о комплекции командующего 7-ой армией. Если, « туша — во!», это, как прикажите понимать, после двух месяцев изнурительных допросов « в камере НКВД» ? Тогда в свете всего выше изложенного рассмотрим вопрос и об испражнениях неких следователей на голову выдающегося военачальника Мерецкова. Обратите внимание, что это не рассказ самого Кирилла Афанасьевича, а, некие воспоминания Добровольского, в пересказе, как выясняется не самой Ольги Федоровны Берггольц, а ее сестры.

Довольно витиеватый путь данных фантазий, пришедших к автору книги. Если у читателя хватило желания дочитать до этих строк, то значит с психикой у него все нормально. Поэтому могу спросить, но не удивляйтесь вопросу: «Не было ли у вас, читатель, желания справить малую нужду в своей комнате?» Можно поставить вопрос и по другому: «А на работе, в кабинете или комнате, где проводите рабочий день, не было ли попыток испражниться „в уголок“»? Я, почему спросил насчет психики? Как поговорка гласит: « Умный поймет, а дурак не догадается ?» Не дай бог, какой-нибудь недоумок-демократ, из пишущей или читающей братии, решится на проведение подобного эксперимента у себя дома? Как после этого работать и жить в данной комнате, которая становится туалетом? Предполагаете ли вы, что следователь Шварцман и другие его коллеги, смогут сделать то, что вам, то есть, нормальному человеку, только в страшном сне может такое представиться: мочиться в своем рабочем кабинете или комнате? Кому эта тема «мила», отвечаю на их предполагаемый вопрос, что это могло, дескать, произойти в камере, где сидел «несчастный» Мерецков? Скажу, что данные «герои», как правило, проходят следствие под пристальным контролем со стороны высокопоставленных лиц, которые сильно заинтересованы в раскрытии заговора. Так скажите, Вы бы, на их месте стали бы применять пытки, чтобы добиться признания? Не забывайте, что смерть подследственного сразу обрывает все нити, которые ведут к расследованию заговора. Вспомните, Никиту Сергеевича Хрущева, который при помощи «шутки» добился освобождения Кирилла Афанасьевича.