Филипп Доллингер - Ганзейский союз [Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода]

И все же, несмотря на структурные недостатки, нельзя сказать, что Ганза не обладала средствами, с помощью которых она заставляла своих членов, а также иностранные государства соблюдать ее решения. Если Ганза имела дело с каким-либо отдельным городом, применялись методы убеждения, затем переговоры и, в случае их неуспеха, санкции. Если город упорствовал, его часто заставляли подчиниться с помощью писем, устных посланий и угрозы исключения. Споры, возникавшие между двумя ганзейскими городами, были серьезнее, и важно было достичь урегулирования, не допуская вмешательства извне. На Ганзейском соборе 1381 г. выработали точные инструкции по данному вопросу. Так, если в конфликт вступали соседние города, их призывали к встречам и попыткам примирить противоборствующие стороны. Однако следовало избегать любого участия территориального правителя в таких переговорах. Если переговоры не увенчивались успехом, вопрос следовало передать Ганзейскому собору, который выносил окончательное решение. Обращаться к любому правителю или императору Священной Римской империи запрещалось. Естественно, эффективность такой процедуры бывала очень разной. Обычно конфликт удавалось урегулировать, и после долгих и трудных переговоров стороны приходили к компромиссу. Однако время от времени какой-нибудь правитель, ревностно относившийся к своему авторитету, запрещал городам, которые находились под его юрисдикцией, выносить споры на Ганзейский собор. Так в 1426 г. поступил великий магистр Тевтонского ордена, когда возник конфликт между прусскими городами. В иных случаях Ганзейскому собору, столкнувшемуся с отказом подчиниться его решению, приходилось прибегать к санкциям. В мелких делах, например при халатном отношении к исполнению ганзейских обязательств, нарушителей штрафовали. В серьезных случаях, особенно когда законным образом избранный городской совет свергали насильственным путем, собор постановлял исключить мятежный город из Ганзы, таким образом лишив его купцов заграничных привилегий и всяких коммерческих отношений с другими городами. Как было показано выше, так исключали Брауншвейг (1375), Бремен (1427) и Кёльн (1471). Правда, исключение было временным. Принуждение мятежного города к повиновению путем военных действий никогда не рассматривалось.

Конечно, можно было исключать и отдельных лиц, виновных в том, что они перешли границы «законов купечества». Приговор выносил либо город, гражданином которого являлся виновный, либо контора в том месте, где было совершено преступление. Наказание подразумевало изгнание из всех ганзейских городов и конфискацию товаров – некоторую часть, однако, оставляли наследникам. В военное время такому наказанию подвергались все, кто контрабандой ввозил товары в блокированную страну. Исключение, которое привлекло много внимания, связано с Кристианом Келмером, крупным купцом из Дортмунда и бывшим старшиной лондонского «Стального двора». В 1385 г., ввезя в Англию меха и уплатив требуемую пошлину, он позже решил вывезти нераспроданные меха для перепродажи в других странах и снова уплатил пошлину, не потрудившись добыть освобождение от уплаты, положенное ганзейцам в Англии. Его действия подвергли риску само существование такой льготы [16] Документ № 23. . Поскольку к Келмеру очень хорошо относились при дворе, он, после исключения из Ганзы, без труда получил английское гражданство и часто пользовался его преимуществами, тем самым создавая помехи для бывших соотечественников. Его дело послужило доказательством тому, что исключение, пусть даже одного лица, могло быть обоюдоострым оружием.

Ведя дела с иностранными государствами, Ганза имела в своем распоряжении три вида оружия, с помощью которого могла настаивать на своем: переговоры, приостановка торговли и война.

Когда возникали разногласия, обычно в результате нападений на купцов или какого-либо нарушения ганзейских привилегий, первым делом Ганза пыталась урегулировать дело по-дружески. Переговоры с иностранным городом или правителем вели главы конторы. Если переговоры заходили в тупик, Ганзейский собор направлял туда посольство, в которое, по крайней мере в важных случаях, входили делегаты из разных городов. Расходы города, отправлявшие делегатов, делили между собой. В действительности инициативу по отправке таких посольств и бремя по их содержанию часто нес Любек.

В XIII и XIV вв. в посольства всегда отправляли членов городских советов, и обычно купцов. В XV в. все чаще входило в обычай нанимать юристов, окончивших университеты и сведущих в римском праве. Дипломатические миссии поручались и чиновникам, как правило городским синдикам. Однако и члены городских советов сохраняли свой престиж и по-прежнему участвовали в любом значимом посольстве. Так, в 1476 г. в письме в Любек представители брюггской конторы поделились своими планами направить посольство к королю Франции Людовику XI и добавили, что король сочтет за оскорбление, если главой делегации будет простой секретарь без докторской степени.

Ганзейские дипломаты обладали репутацией опытных и упорных переговорщиков. Один из английских участников переговоров по Утрехтскому миру писал, что он предпочел бы иметь дело с любым правителем на свете, а не с ганзейским советником. Вполне естественно, некоторые представители городских советов специализировались на дипломатии и постоянно находились в пути. Одним из них был член городского совета Любека Иоганн Довай, который выполнил несколько миссий во Фландрии, Дании, на Готланде и в Ливонии. Такие миссии нельзя было назвать совершенно безопасными. Если не считать риска путешествия по морю, послов могли посадить в тюрьму и даже убить. В договорах, подписанных с правителями Новгорода и Смоленска в XIII в., оговаривалось, что убийство посла влечет за собой двойную компенсацию.

Если переговоры оказывались безуспешными и если дело того стоило, Ганза приказывала приостановить торговлю со страной-обидчицей. Долгое время такое экономическое оружие считалось самым эффективным в арсенале Ганзы. Оно применялось в XIII, XIV и XV вв. против разных стран – иногда одновременно против нескольких. В число этих стран входили Польша, Новгород, Норвегия, Англия, Шотландия, Фландрия, Франция, Кастилия и даже Венеция (правда, в последнем случае по приказу Сигизмунда, императора Священной Римской империи). Естественно, эмбарго вредило самим ганзейцам, но его действие обычно тяжелее ощущала на себе страна, против которой эмбарго было направлено. Ей грозил не только спад в торговле, но и лишение жизненно важных продуктов питания – зерна на Западе и в Норвегии, соли и сельди на Востоке. Поэтому, хотя его действие в полной мере проявлялось не сразу, эмбарго довольно быстро приводило к переговорам, которые через два или три года заканчивались восстановлением мира.