Филипп Доллингер - Ганзейский союз [Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода]

Все ганзейские купцы, из какого бы города они ни происходили, пользовались за границей привилегиями равным образом. Таким был один из основополагающих принципов Ганзейского союза. Можно было бы ожидать, что города в границах Германии будут предоставлять другим ганзейцам если не полностью равные права со своими гражданами, то по крайней мере предпочтение по сравнению с «чужаками». Однако признаков этого найти невозможно, да Ганза как будто и не пыталась учредить такую систему. Каждый город распоряжался собственной торговлей и был заинтересован лишь в защите интересов своих купцов. Не было ничего необычного в том, что город предлагал особые преимущества для купцов из соседнего города, но и речи не было о том, чтобы подобные преимущества распространялись на всех ганзейцев. Весьма важен протест, поданный Гамбургом Любеку в 1418 г.

Освобождение от портовых сборов, дарованное любекским купцам, касалось только их, и ни с какими товарами, принадлежавшими уроженцам Пруссии или Ливонии, нельзя было обращаться как с товарами любекских купцов. Такого рода дискриминация со временем лишь нарастала. В XV в. торговое право все больше ужесточалось во всех городах. Ограничительные правила применяли как против неганзейцев, так и против купцов из других ганзейских городов. Создается впечатление, что в сфере экономической политики для Ганзы существовали лишь государства за пределами Германии.

Начиная со второй половины XII в. торговля конкурентов Германии в Северной Европе – скандинавов, русских, фризов и фламандцев – приходила в упадок. Ганза, благодаря размеру своего торгового флота, динамизму своих купцов и широте привилегий в зарубежных странах, постепенно приобретала фактически торговую монополию. Эта благоприятная тенденция пошла вспять начиная со второй половины XIV в. У Ганзы появились новые конкуренты, которые представляли разную степень угрозы. Они утверждались в ганзейских владениях и, несмотря на чинимые им препятствия, в XV в. наращивали свой товарооборот, вынуждая Ганзу переходить к обороне.

Первыми ганзейцев встревожили итальянцы. На севере Германии их было сравнительно немного. Они занимались либо куплей-продажей, либо обменными операциями и селились в основном в Кёльне. Однако немцы постоянно встречались с ними за границей, сначала на Шампанских ярмарках, затем во Фландрии, Англии, Франкфурте и даже в Польше. Они оценили финансовую мощь итальянцев и превосходство их методов ведения коммерции. Судя по всему, немцы опасались, что сфера интересов итальянцев распространится и на их владения. В 1397 г. прусские города просили великого магистра Тевтонского ордена отказать в допуске «ломбардцев» в страну. В 1412 г. Ганзейский собор в Люнебурге запретил итальянцам вести какие бы то ни было операции, как в качестве купцов, так и в качестве финансистов, особенно в морских портах. Таких драконовских мер не принимали ни в одной другой стране. Впрочем, соблюдали запрет нестрого, судя по тому, что в начале XV в. в Любеке открылся банк Бальони – Буэри. Более того, опасения немцев оказались беспочвенными. Похоже, что ни одна крупная итальянская компания не пыталась в полной мере распространить свою деятельность в ганзейской зоне влияния. Опасность угрожала Ганзе с другой стороны.

В конце XIV в. более серьезную конкуренцию составляли англичане. В прусских городах и в Штральзунде в больших количествах появлялись члены общества «Купцов-авантюристов»; они привозили туда сукно, а везли назад зерно, лес, смолу и металл из Словакии. С англичанами приезжали шотландские купцы, которые торговали примерно теми же товарами. Вскоре после того Ганза серьезно встревожилась попытками представителей обеих групп проникнуть внутрь Германии и продавать свое сукно напрямую прусским и польским клиентам. После кризиса 1388 г. в Данциге, с одобрения Ричарда II, даже появилось английское поселение. Подобно немецким конторам за рубежом, поселение объединяло всех англичан, проживавших в Данциге, и управлялось избранным ими «губернатором», который председательствовал на собраниях. Английские купцы покупали или снимали дома в Данциге и вступали в компании с данцигскими гражданами. В отличие от немцев за рубежом, англичане привозили с собой семьи, порождая опасения, что они могут остаться в городе навсегда [29] Документ № 10, § 6 и 9. .

Впрочем, такое многообещающее начало ни к чему не привело, по крайней мере в XV в. Англичане несколько раз жаловались на препятствия, чинимые им в делах, и на яростные нападки на них не только в Пруссии, но и в Скании и в Норвегии. Им не удалось проникнуть ни в Ливонию, ни в какой-либо вендский город, кроме Штральзунда. Даже в Пруссии за их делами пристально наблюдали, и, несмотря на добрую волю, выказанную великим магистром Тевтонского ордена, они и там не добились особых успехов. Весь XV в. ганзейцам удавалось ограничивать английскую торговлю и не давать англичанам составлять им серьезную конкуренцию. Время для великой экспансии английской торговли в Германии еще не настало.

Самыми опасными конкурентами из всех оказались голландцы. Их успехи были неопровержимыми; в XV–XVII вв. они постепенно превзошли ганзейцев. До середины XIV в. голландцы не вызывали серьезных опасений. Голландские города только начинали развиваться. Около 1400 г. в Амстердаме и Лейдене было всего по 5 тысяч жителей; Дордрехт, несмотря на благоприятное положение, не мог затмить Брюгге; морская торговля почти не велась за пределами Нидерландов и Англии. Видимо, ганзейцев куда больше тревожила конкуренция со стороны густонаселенных городов на восточном побережье Зёйдерзе и Эйссела, таких как Цволле, Девентер и особенно Кампен. Купцов из этого города ганзейцы встречали в Норвегии и Скании начиная с XIII в., а в Ганзу Кампен приняли лишь в 1441 г.

Временами интересы голландцев и ганзейцев совпадали. Так, в 1367 г. Амстердам, Бриль и другие города примкнули к Кёльнской конфедерации против Дании и Норвегии. Но то проявление солидарности оказалось последним. С тех пор голландцы повсеместно и в любых обстоятельствах выступали врагами Ганзы. Особенно опасными их делало то, что они, в отличие от англичан, не довольствовались требованием доли в той сфере торговли, которая традиционно считалась ганзейской. Напротив, развивая промышленность и торговый флот и перевозя свои продукты на собственных кораблях в северных морях, они наносили удар самой сути коммерческой организации Ганзы.

В этом процессе особую важность представляло развитие текстильной промышленности. Начиная со второй половины XIV в. производство сукна, которое до тех пор развивалось лишь в сельской местности и удовлетворяло лишь местным нуждам, все больше сосредотачивалось в городах, главным образом в Лейдене, а также в Амстердаме, Хаарлеме и Роттердаме. Благодаря привилегиям, пожалованным правителями Голландии, тамошняя текстильная промышленность стремительно развивалась. Ткачей снабжали английской шерстью; в начале XV в., после иммиграции в Голландию фламандских ткачей, промышленность получила новый стимул к развитию. Скоро голландское сукно появилось на всех ганзейских рынках. Самым серьезным последствием такого события стало снижение спроса на фламандское сукно, центр торговли которым находился в Брюгге. А ведь торговля сукном составляла основу процветания ганзейцев.