Филипп Доллингер - Ганзейский союз [Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода]

Хотя розничные торговцы Любека призывали к решительным мерам против конкурентов, крупные купцы не спешили следовать их примеру, боясь ответных мер против своих операций в Нюрнберге. Но в начале XV в. любекский городской совет все же решил приступить к действиям. Несколько раз нюрнбержцам запрещали вступать в компании с ганзейцами или торговать в розницу. Кроме того, им приказали торговать только товарами, произведенными в Нюрнберге, а специи и пряности обложили налогом. Эти меры почти не возымели действия, поскольку нюрнбержцы к тому времени довольно часто прибегали к средству, ранее испробованному Гансом Ланге. Они женились на уроженках Любека и таким образом получали любекское гражданство, одновременно продолжая торговать от имени своей изначальной фирмы. Некоторые местные патриции охотно заключали союзы с богатыми и почтенными нюрнбергскими семьями и становились агентами иностранной фирмы. С их помощью уроженцы юга Германии проникали в самые замкнутые круги, особенно в благотворительное Братство Святого Леонарда. Некоторых даже принимали в Круговое общество. Благодаря родственным связям нюрнбержцам без труда удавалось избежать ограничений, наложенных на их деятельность. Во второй половине XV в. их стало гораздо больше; таким образом они прокладывали дорогу Фуггерам, чьи деловые интересы в ганзейских владениях впоследствии распространились еще шире.

Нюрнбергские купцы проникали не только в Любек. Начиная с XIV в. их можно было встретить в Лейпциге, Бреслау, Кракове, Лемберге и особенно в Познани. Польские короли и знать оказывали им теплый прием, не боясь, что они будут вмешиваться в политику, как прусские купцы. Из Польши они проникли в Пруссию и Ливонию, и их хорошо принял Тевтонский орден, чьи доходы они увеличивали. Но прусские и ливонские города испугались и ввели ряд мер против незваных гостей. Впрочем, поскольку там нюрнбержцы применяли те же методы, что и в Любеке, ограничительные меры оказались по большей части неэффективными.

Несомненно, самым опасным аспектом их экспансии стало развитие, в пользу нюрнбержцев, коммерческой оси Запад-Восток, Франкфурт – Нюрнберг – Лейпциг – Познань, вдоль южной границы ганзейских владений. Товары из Центральной Европы, которые раньше везли по реке к морю и далее морским путем Брюгге – Любек – Ревель, теперь перемещались новым маршрутом: в одну сторону шли товары с юга Германии и из Италии, а в обратную сторону – товары из русских земель и Польши. Знаменательно, что в 1474 г. Бреслау объявил о своем выходе из Ганзы. Смена коммерческих маршрутов означала, что интересы города больше не направлены на север. Судя по всему, в Любеке почувствовали опасность. Отсутствие рвения со стороны городского совета в борьбе с нюрнбержцами, похоже, свидетельствует о том, что они предпочитали терпеть конкуренцию с их стороны внутри города (что приносило некоторую прибыль), чем выгонять их и тем самым поощрять их завязывать торговые отношения за пределами ганзейской орбиты, где они были бы свободны от ограничений. Тем не менее правда, что начиная с XV в. уроженцы юга Германии, которые уже получили долю в торговле специями и сукном в Нидерландах, стали вторгаться в торговлю мехами, одного из основных товаров для Ганзейского союза.

Есть еще одна группа конкурентов Ганзы, деятельность которой проявилась с середины XV в., но больше всего в XVI в. – крупные землевладельцы восточных регионов, от Мекленбурга до Ливонии. Аристократы, владевшие землей, не думали об организации торговли своей продукцией на дальние расстояния – за одним исключением. Тевтонский орден, как упоминалось выше, превратился в мощную торгово-промышленную компанию, которая нанимала собственных агентов в ущерб купцам из прусских городов. Впрочем, остальные местные правители предоставляли заботу о сбыте своих сельскохозяйственных излишков ганзейским городам. Более того, гораздо больше экспорта своего зерна их интересовала покупка сукна и других западных товаров. Достаточно взглянуть на бухгалтерские книги нескольких ганзейских купцов, например на гроссбух Вико ван Гельдерсена из Гамбурга и Тёльнера из Ростока, чтобы оценить, насколько важное место занимали в делах этих купцов знатные клиенты из областей, удаленных от моря.

В ходе XV в. положение менялось. Узнав о растущем спросе на зерно в Нидерландах и других местах, крупные землевладельцы с Востока интенсифицировали свое сельскохозяйственное производство и попытались самостоятельно наладить сбыт своей продукции. Голландских кораблей становилось все больше, и аристократам было нетрудно связаться с ними напрямую в портах, «закрытых» ганзейцами. В список товаров входили не только зерновые. Для продажи польской и прусской древесины крестьяне образовывали ассоциации, чтобы напрямую вести дела с иностранными купцами. Некоторым городам, несомненно, удавалось получить прибыль от общего роста сельскохозяйственной продукции. Так, стремительное процветание Данцига накануне Нового времени связано с ростом производства зерновых на землях польских и украинских аристократов [31] Документ № 44. . В целом же сотрудничество крупных землевладельцев и иностранных купцов пагубно сказывалось на ганзейской торговле, так как исключало из цепочки городских купцов, лишая их прибыли за посредничество.

Такие же последствия вызывал рост числа уроженцев юга Германии на Востоке. Даже если немногие из них покупали там зерно или лес, они снабжали местных знатных землевладельцев фламандскими и итальянскими товарами, которые в прошлом поставляли ганзейцы. Вполне понятно, что меры, предпринимаемые ганзейскими городами в защиту своих купцов, оказались почти бесполезными, поскольку вступали в противоречие с интересами крупных землевладельцев. Со второй половины XV в. Тевтонский орден и прусская аристократия, в виде исключения объединившись, открыто потребовали для себя права свободно торговать с иностранцами. Некоторым горожанам удавалось преодолеть кризис с помощью женитьбы на дочерях сельских аристократов, но подобные случаи были исключением. В целом власть городов над сельской местностью и ее пахотными угодьями неуклонно ослабевала к выгоде тамошней знати. Данное обстоятельство в немалой степени способствовало упадку Ганзы в конце XV–XVI вв.

Столкнувшись с ростом конкуренции, Ганза попыталась выстроить оборону. Судя по всему, ганзейцы не рассчитывали на поражение соперников на рынке свободной конкуренции; более того, стремительные успехи голландцев и южных немцев почти не оставляли надежды на победу ганзейцев. Более того, основной принцип Ганзы, согласно которому все ее члены наделены равными правами, не сочетался с системой экономического либерализма. Ганза могла нанести ответный удар единственным способом: с помощью регулирования. Хотя ограничительные правила так и не удалось систематизировать, в XV в. они становились все строже. Главным образом они касались трех пунктов: недопущения неганзейцев к ганзейским привилегиям; лимитирование деятельности неганзейцев в Германии с помощью различных мер, которые в целом получили название «гостевого права» (Gasterecht); а также укрепление ганзейского рынка в Брюгге с целью противодействия голландской торговле.