Филипп Доллингер - Ганзейский союз [Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода]

Какое бы широкое распространение ни получал кредит в ганзейском мире, он натыкался на непреодолимое недоверие во многих торговых кварталах. В XV в. недоверие сменилось откровенной враждебностью [35] Документ № 31. . Ганза считала необходимым систематически бороться с распространением кредита в коммерческих операциях. Это одна из самых странных особенностей ее экономической политики.

Инициатива пришла с Востока, который с экономической точки зрения был менее развитым, чем Запад. Торговля, особенно с Русью, очень часто имела вид бартера или велась на «меховые деньги», где единицей служил куний мех. Попытка ввести металлические деньги в Пскове и Новгороде оказалась неудачной, поскольку считалось, что через монеты можно заразиться чумой. Выплата долгов стала еще одним источником разногласий с русскими, которых предпочитали избегать. Поэтому во второй скре новгородской конторы (около 1295 г.) под угрозой штрафа запрещались все кредитные операции (Borgkauf).

Еще удивительнее, что кредит становился все менее популярным среди влиятельных членов Ганзы, даже в Любеке. Они утверждали, что кредит якобы вызывает нестабильность цен, что вредит предпринимательской деятельности. Иногда покупателю приходилось продавать товар в убыток, чтобы получить наличные для расплаты с долгами; в другие разы, не будучи обязанным расплачиваться сразу, он соглашался на повышенный кредит. Кроме того, кредит обвиняли в том, что из-за него купцы поддаются искушению чрезмерно рисковать, и даже хуже, поощрять нечестные махинации бессовестных купцов, таким образом компрометируя доброе имя Ганзы.

В конце XIV в. враждебность по отношению к кредиту перешла в систематическую кампанию. В 1399 г. ливонские города запретили применение кредита в торговле с русскими. Более того, они потребовали и получили запрет на кредитные операции даже во Фландрии. В 1401 г. Ганзейский собор в Любеке запретил на три года все покупки и продажи в кредит при операциях с иностранцами во Фландрии. Этот указ стал первым в череде мер подобного рода, а также первой попыткой навязать на Западе архаичные способы ведения коммерции. Судя по всему, указ сильно напугал контору в Брюгге. Ее старшины тщетно указывали на ущерб, который понесут ганзейцы. Правда, судя по всему, данный запрет применялся только при торговле с Ливонией. Даже там приходилось преодолевать большое сопротивление. В 1411 г. ливонские города постановили, что все импортированные товары необходимо сопровождать свидетельством, в котором утверждалось бы, что данные товары куплены во Фландрии за наличные. В последующие годы торговля между Фландрией и Ливонией свелась к бартеру: меха и воск обменивались на сукно и специи.

Результаты подобного регулирования, очевидно, были благоприятными, поскольку далее Ганза попыталась запретить кредит во всей Фландрии. Первый указ с этой целью приняли в 1417 г. Повторные указы принимались в 1422, 1434 и 1447 гг. В 1462 г. лондонский «Стальной двор» требовал запретить покупки в кредит, особенно сукна, что как будто показывает, что тогда данный запрет еще не распространился на Англию. Требование оказалось безуспешным. Несколько лет спустя немецкие купцы были должны фабрикантам сукна в Глостершире около 5 тысяч фунтов.

И здесь сложно понять, насколько действенными оказались подобные меры. Конечно, долгосрочный кредит стал редкостью, и в результате ганзейская торговля – больше это касалось не крупных, а средних и мелких предпринимателей – серьезно пострадала. Такую странную и растущую враждебность к экономическим отношениям, крайне важным для коммерции того периода, невозможно объяснить ни свойственным Ганзе консерватизмом, ни несколькими крупными банкротствами, подобными банкротству Хильдебранда Векинхузена, ставшего жертвой злоупотребления кредитом. Враждебность к кредиту следует рассматривать в рамках общей борьбы Ганзы с иностранной конкуренцией. Подобно запрету на образование компаний с неганзейцами, запрет кредита призван был помешать иностранцам участвовать в ганзейских предприятиях и оставить за ганзейцами исключительное право пользоваться привилегиями, главной, как считали ганзейцы, основой их процветания. Такая политика отчасти увенчалась успехом, но вскоре стало очевидно, что Ганза не может надеяться одержать победу над соперниками, насаждая условия, которые шли вразрез с коммерческой практикой того времени.

Конечно, серьезное препятствие на пути ганзейской торговли представляло многообразие валют, которые имели хождение. Начиная с XIII в., в результате того, что император Священной Римской империи разрешил местным правителям чеканить свои деньги, на севере Германии стоимость пфеннига – единственной монеты, имевшей хождение в тот период, – значительно различалась. Так, в середине XIV в., когда Ганза укрепляла свою структуру, ей не удалось даже теоретически спланировать унификацию денежной системы в своих владениях. В разных областях и землях имели хождение разные валюты, например Любеке кая, померанская, прусская и рижская марки, а позже – бранденбургский талер на Востоке и рейнский гульден на Западе. В ганзейских владениях, помимо любекской марки, был распространен фламандский фунт гроот и, в меньшей степени, английский фунт стерлингов [36] Вот как приблизительно соотносились монеты в начале XV в. Серебряные монеты: 100 любекских марок = 53 прусские марки = 64 рижские марки =15 фламандских фунтов =13 фунтов стерлингов. Золотые монеты: 100 любекских марок = 64 английских нобля = 47 гентских нобля = 92 французские кроны = 110 рейнских гульденов = 213 гелдернских гульденов =100 венецианских дукатов. 1 любекская марка = 16 шиллингов по 12 пфеннигов каждый, то есть 192 пфеннига. .

Благоприятным для торговли фактором стало раннее приобретение городами право на чеканку монет. Единственными исключениями стали отдельные вестфальские и саксонские города, где такое право сохранял за собой епископ. Управляя собственной валютой и стремясь развивать торговлю, ганзейские города старались не превращать свои деньги в источник дохода путем частого обесценивания. Они, конечно, не могли помешать общему падению цен и снижению содержания в монетах ценных металлов. За период с XIV по XVI в. номинальная стоимость серебряной марки повышалась пять раз. Однако колебания курса оставались сравнительно ограниченными.

Примерно после 1350 г. желание упростить валюту привело к валютным соглашениям между городами отдельных регионов по всей Германии. Так, объединились города Нижней Саксонии под руководством Брауншвейга, Гослара и Хильдесхайма, которые главным образом стремились регулировать торговлю серебряными слитками. Объединились и померанские города, а в XV в. – города Вестфалии, к которым примкнули Бремен и города на Зёйдерзе.