Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

Она только попросила накрыть ей лицо, чтобы никто не видел, как она страдала.

Радости семейной жизни были не для императора мира. Снова и снова долг звал Карла в Нидерланды, в Германию, Италию, Англию и Африку. При отъезде, для проведения военной операции в Тунисе, он писал Изабелле: «Моя самая дорогая, любимая жена, я целую этот листок бумаги с той же нежностью и жаром, с которым я целовал бы Ваши губы, если бы был рядом с Вами…»

Он оставлял ее вновь и вновь плачущую, чтобы уехать на месяцы или даже на годы, а Изабелла продуманно и разумно правила государством в его отсутствие.

Однако, крестовые походы против турок были только наполовину так опасны, как риск, которому подвергались королевы. Хрупкая, нежная Изабелла снова и снова рожала; она родила в целом восемь детей, из которых остались в живых трое. В своих воспоминаниях Карл пишет, что императрица все время «tres souffrante de ses couches», что она сильно страдала при родах и после рождения седьмого ребенка она жила с постоянными болями.

Тем не менее, после возвращения Карла в 1538 году из путешествий Изабелла сразу же снова забеременела и так болела во время этой беременности, что Карл не отходил от нее. Она преждевременно, 20 апреля 1539 года, родила ребенка, который почти сразу же умер. Некоторое время казалось, что Изабелла снова оправилась, но потом у нее начался жар и 1 мая она умерла.

Карл, глубоко согнувшись от боли, час за часом стоял на коленях у ее смертного ложа. Потом он удалился к монахам в монастырь святого Иеронима под Толедо, чтобы скрыть свою боль от мира. Только годы спустя он смог написать: «Бог пожелал призвать ее к себе, и мы можем быть уверены, что он сделал это по своему большому милосердию».

После смерти супруги в личности Карла еще сильнее проявились черты меланхолии и пессимизма. Он одевался только в черное.

Карл давно уже страдал от подагры, теперь она мучила его все больше. Напрасно он постоянно возил с собой голубой камень, чтобы защититься от болей, напрасно он носил браслеты из золота и слоновой кости, как средство против геморроя. Его врач сказал, что он осилит свою подагру только в том случае, если постоянно будет держать рот на замке. Но как Карл мог следовать этому предписанию, если он всегда очень охотно ел? Он продолжал и дальше есть и пить в больших количествах. Особенно, он любил мясо и дичь, глотал живых и соленых устриц и запивал их холодным пивом.

Карл заметил с сожалением о своей подагре, что у него «нет надежды на перемирие», и что «терпение и немного стонов будут хорошим лечебным средством против нее». Его здоровье постоянно страдало от неправдоподобно далеких путешествий через всю Европу, при любой погоде, по плохим дорогам, по засыпанным снегом альпийским перевалам и через раскаленные испанские равнины. Часто он скакал, испытывая мучительные боли, больную подагрой ногу поддерживала петля, свисающая с седла.

Но его твердая, упорная воля оставалась не сломленной.

Карл четверть века искал путь, чтобы добиться примирения в религиозном споре, найти «Via media» (средний путь), на котором католики и протестанты могли бы соединиться друг с другом. Где-то и как-то, наверняка, должно было быть решение: если бы обе стороны пришли к единству по старым основным положениям веры, то тогда люди могли думать, что хотят о вопросах свободы воли, провидения и оправдания веры, о которых они теперь так горячо спорили.

Экстремисты с той и с другой стороны не хотели ни на шаг отступить от своей точки зрения. За 20 лет, прошедших со времени проведения заседания Рейхстага в Вормсе, лютеранство широко распространилось в немецких землях: курфюрсты Саксонии, Бранденбурга и Пфальца и даже архиепископ Кельна перешли в протестантизм. Церкви грозил не только раскол, но и тотальное раздробление, потому что целый ряд новых сект вылезал, как грибы после дождя.

Это давно уже был не только спор о доктрине. Весь фундамент гражданской власти закачался из-за конфискации церковного имущества такими радикальными движениями, как анабаптисты в Мюнстере.

Карл обращался к Папе с просьбой созвать церковный собор, чтобы уладить вопросы доктрины и начать проведение необходимых реформ. Но Папа Римский колебался. Посол Карла писал из Рима: «Когда я в его присутствии произношу слово «собор», это действует так, словно я говорю о сатане».

Карл сделал последнее большое усилие, чтобы излечить церковь от раскола в духе гуманизма. В Регенсбурге в 1541 году он собрал самые выдающиеся умы столетия: католиков и протестантов, среди них кардинала Контарини, Филиппа Меланхтона [146] Филипп Меланхтон (1497–1560) — немецкий гуманист, теолог и педагог, евангелический реформатор, систематизатор лютеранской теологии, сподвижник Лютера. , Жана Кальвина [147] Жан Кальвин (1509–1564) — французский богослов, реформатор церкви, основатель кальвинизма. . Но и из этого ничего не вышло. Собравшиеся старались скорее углубить пропасть, чем искать связующие звенья.

Когда новый Папа Римский, Павел IV [148] Павел IV (в миру Джанпьетро Карафа, 1476–1559) — Папа Римский в 1555–1559 гг. , наконец, согласился собрать церковный собор в Триенте в 1545 году, было уже поздно: обе стороны выбрали путь силы.

Карлу было всего сорок семь лет, когда он вступил в борьбу во главе императорской армии против протестантских князей Шмалькальдской лиги [149] Шмалькальденская лига — оборонительный союз, заключенный германскими протестантскими князьями и городами во главе с Саксонией и Гессеном в гессенском Шмалькальдене и направленный против религиозной политики императора Карла V. , но он выглядел значительно старше. Он рано состарился, лицо было изборождено болью и скорбью, члены истязаемы подагрой, временами его приходилось нести в паланкине, и только с большим усилием он тащился дальше. О победе при Мюльберге он сказал: «Я пришел, увидел, и Бог победил».

Ему казалось, что он добился мира, уладил религиозную ссору.

На большом полотне Тициана, которое было написано тем летом в Аугсбурге, он кажется бледным, как смерть. Разбитый победитель в черных доспехах с копьем в руке: боец с привидениями посреди мрачного, отталкивающего пейзажа.

Карл и Фердинанд, с тех пор, как 30 лет назад они юношами встретились на дороге в Вальядолид, достаточно равноправно осуществляли свое братское партнерство. На заседаниях Рейхстага они председательствовали вместе, они вместе выступали против турок. В Зеленый Четверг, в память о Христе, они мыли ноги двенадцати беднякам, как подтверждение братских уз. Их послы спешили туда и обратно через всю Европу и передавали их подробные письма друг другу, которые и делали возможным их совместное правление. С 1531 года, с момента своей коронации, после которой он стал Римским королем, Фердинанд был официальным наследником трона и правителем империи.