Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

Карл вошел в зал, опираясь на руку юного друга, принца Вильгельма Оранского [154] Вильгельм I Оранский, по прозвищу Молчаливый (1533–1584) — принц Оранский, граф Нассауский, первый штатгальтер Голландии и Зеландии, лидер Нидерландской буржуазной революции. . Его лицо было изборождено морщинами, волосы полностью поседели.

Голос Карла дрожал, когда он обратился к тем, кто собрался послушать его. Император сказал, что пришел, чтобы отказаться от трона и отдать все свои королевства, которыми он правил так долго. Он говорил о своей усталости, о беспредельно далеких путешествиях, которые он совершал на суше и по воде и сказал: «Ересь Лютера и его сторонников, притязания на власть некоторых христианских князей, доставили мне много хлопот, но я не жалел сил, чтобы привлечь их на свою сторону. Для выполнения этой задачи я девять раз приезжал в Германию, шесть раз в Испанию, семь раз в Италию, десять раз я приезжал сюда в Нидерланды; во Франции я был четыре раза во время войны и в мирное время, дважды в Англии и два раза в Африке; всего в целом сорок путешествий».

Ни один самодержец до него не ездил так часто и так далеко.

Карл заявил, что никогда преднамеренно не поступал несправедливо по отношению к человеку, и если он сделал это, сам того не зная, то он просит прощения. Император сказал, что всю свою жизнь сражался «не из честолюбия и желания иметь еще больше земель», но во благо своих государств.

«Я даю волю моим слезам, благородные господа, и не думайте, что это из-за власти, которую я оставляю в это мгновение. Дело в том, что я должен покинуть страну, где я родился и распрощаться с такими подданными, которые у меня здесь были».

Словно ветер сквозь эскорт больших парусных кораблей, так прошел вздох от слушателя к слушателю, когда он произнес эти слова; ни один император до него не говорил никогда ничего подобного. Когда Карл закончил, последовавшая за его речью глубокая тишина прерывалась время от времени подавленными всхлипываниями.

Карл попросил убрать знаки императорской власти со стен его комнаты. «Мне достаточно имени Карл», — сказал он.

И все же, последнее путешествие, к которому он так горячо стремился, пришлось отложить, потому, что не было достаточно денег, чтобы заплатить слугам и подвести бюджет. Только в августе 1556 года он ступил вместе со своими сестрами — Элеонорой и Марией — на корабль, идущий в Испанию.

Освободившись, наконец, от жизни, заполненной постоянным выполнением долга, он хотел испытать, не найдется ли еще хоть капля сладости на дне сосуда. Он велел построить себе дом вблизи монастыря Святого Иеронима де Юсте в центральной Испании. Туда трудно было добраться. Старого человека пришлось нести в кресле по горным тропам.

«Я больше не ступлю в своей жизни, ни на какую другую дорогу, кроме дороги смерти, — сказал он, — и я не слишком многого требую, добираясь до такого прекрасного места, как Юсте, только такой ценой».

Жизнь, которую он выбрал, не была строго аскетической. Это было желанное место изгнания созерцательного, высоко духовного человека и, в то же время, князя, который достаточно долго жил в мире Ренессанса. Ценные фламандские гобелены покрывали стены его красивого дома, толстые персидские ковры приглушали шаги. Содержимое шкафа Карла насчитывало 16 шелковых ночных рубашек на подкладке. К его столу вглубь страны, лошаки приносили упакованные в бязь свежие устрицы с Атлантики, а Нидерланды присылали печеночные паштеты, птицу и копченую семгу.

Карл взял с собой часы и астрономические инструменты, а также свои любимые книги, переплетенные в красный бархат и украшенные серебряными уголками: Августин [155] Аврелий Августин Иппонийский Блаженный (354–430) — христианский богослов и философ, влиятельнейший проповедник, епископ Гиппонский (с 395 года), один из Отцов христианской церкви. , Цезарь [156] Гай Юлий Цезарь (100 г. до н. э. — 44 г. до н. э.) — древнеримский государственный и политический деятель, полководец, писатель. , Макиавелли [157] Никколо Макиавелли (1469–1527) — итальянский мыслитель, философ, писатель, политический деятель, автор военно-теоретических трудов. и волшебный роман «Шевалье де Либере» Оливье де ла Марша.

Его строго продуманный придворный штат состоял из 50 мужчин, включая среди других врача, секретаря Вильяма ванн Мале [158] Вильям ванн Мале (1499–1560). , который читал ему, когда он обедал, его придворного шута Перико и часовщика Юанелло, который первым приходил к нему каждое утро. После утренней молитвы и завтрака Карл обычно сидел над своей сотней часов. Хотя он часами работал над ними, он не мог заставить хотя бы две пары длительное время идти совсем одинаково. «Часы как люди», — прошептал он однажды Юанелло.

В последнее лето его жизни в Юсте прибыл примечательный ребенок, чтобы оказывать Карлу услуги пажа: живой мальчик 13 лет, с лучистыми голубыми глазами и располагающей внешностью. Его имя было Иероним, в истории он остался, как Дон Хуан Австрийский [159] Дон Хуан Австрийский (1547–1578) — испанский полководец, внебрачный сын Карла V и Барбары Бломберг, дочери регенсбургского бюргера. . Он был ребенком, происходившим от любовной связи с девушкой по имени Барбара Бломберг [160] Барбара Бломберг (1527/1528—1597) — певица, любовница императора Карла V. , которая была у Карла в 1546 году в Регенсбурге, когда Карл был уже не молод. Должно быть, старому Габсбургу казалось загадочным, что этот внебрачный ребенок, только наполовину королевских кровей, проявлял так много грации, ума и остроумия. Он был намного умнее, чем его единственный внук и законный наследник, Дон Карлос [161] Дон Карлос, принц Астурийский (1545–1568) — наследник испанского престола, сын короля Испании Филиппа II и его первой жены Марии Португальской. , которого он однажды, недолго видел в Мадриде — ребенок Филиппа II и его первой жены.

В последний день августа 1558 года Карл присутствовал на мессе, посвященной его покойной жене. Он попросил принести ее портрет, который написал его друг Тициан, и долго смотрел на веселое спокойное лицо с серо-зелеными глазами и светлыми волосами. После этого он захотел увидеть свое любимое произведение Тициана «Глория», на котором он изображен со своей супругой и детьми на облаках, коленопреклоненным перед Святой троицей. Сразу после этого он повернулся к своему врачу и сказал с дрожью: «Я чувствую себя плохо».

Он больше не вставал с постели. Его последними словами был вздох по-испански: «Ay, Jesus!»