Андрей Колганов - Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Итак, с этой точки зрения формирование целостного социалистического общества в начале XX века было, с моей точки зрения, непосредственно не осуществимо не только в отдельно взятой России, но и в случае победы пролетарской революции в большинстве наиболее развитых стран. Движение к социализму даже для самых развитых стран требовало тогда долгого исторического пути достройки предпосылок социализма в том же духе, как это предполагал Ленин для России. И эта позиция уже противоречит общепринятому тогда среди большевиков представлению.

Итак, взяв власть, большевики встали перед необходимостью разрешить задачи буржуазно-демократической революции и подготовиться к решению в перспективе социалистических задач. За дело буржуазно-демократической революции они взялись достаточно рьяно: передали помещичьи, удельные, монастырские и т. п. земли крестьянам; ввели в России республиканской строй — установили республику Советов; узаконили рабочий контроль над производством… Но одновременно они столкнулись с тем, что их буржуазно-демократические преобразования встречают растущее сопротивление буржуазии. Против буржуазии им было известно только одно политическое средство — установление классового господства рабочего класса, т. е. диктатура пролетариата. А это средство — отнюдь не из арсенала буржуазно-демократической революции.

Разгромить контрреволюционную в целом буржуазию нельзя иным способом, кроме как с помощью установления диктатуры пролетариата и проведения в той или иной форме национализации производства, т. е. фактически социалистических преобразований. В результате социалистические преобразования выступили условием проведения буржуазно-демократических. Да, вот такой финт выкинула история у нас. Социалистическая партия осуществляла буржуазные преобразования не только под социалистическими лозунгами, но и социалистическими методами.

Чем дальше, тем больше большевики сталкивались с тем, что пролетарская власть может удержаться, только применяя меры, входящие в конфликт с демократическими задачами буржуазной революции. И в самом деле, как совместить такое развитие прав и свобод, которое предполагается буржуазно-демократической революцией, с ограничением прав непролетарских классов и социальных слоев, предполагаемым диктатурой пролетариата? Особенно, если учесть, что пролетариат представлял к тому же явное меньшинство населения.

Но эта политическая проблема, сама по себе крайне острая, дополнялась гораздо более серьезным социально-экономическим противоречием.

А именно: как довести до конца буржуазную социальную революцию вопреки буржуазии ?

Другое дело, что это была весьма своеобразная буржуазная революция. Задачи разрешения противоречий капиталистического развития на путях догоняющей модернизации (что тогда означало индустриализацию) стали решаться без буржуазии, получившими политическую власть ее классовыми противниками, а потому и неизбежно во многом небуржуазными методами.

Почему проблема догоняющей индустриальной модернизации во многих странах решалась вполне в рамках капиталистической системы (хотя и со значительными отклонениями от либеральной модели развитого капитализма), а в России и ряде других стран модернизационный проект был сопряжен с попыткой выйти за пределы капиталистического строя? Потому что в этих странах буржуазия оказалась несостоятельной в решении данной задачи и вынуждена была уступить классовое господство.

Итак, Октябрьская революция, будучи по содержанию разрешаемых ею социально-экономических противоречий в первую очередь революцией буржуазной (буржуазно-демократической), с точки зрения «коренного вопроса всякой революции» — вопроса о власти — оказалась революцией пролетарской. А с точки зрения основных социальных сил, принимавших участие в революции, она была революцией рабоче-крестьянской (именно так и определил ее Ленин 25 октября 1917 в своей речи на заседании Петроградского Совета), то есть строилась на союзе пролетариата, полупролетариата, мелкой буржуазии и полубуржуазных (добуржуазных) мелких производителей (крестьян).

Поэтому ее итогом было формирование крайне необычного «буржуазного общества без буржуазии».

Каким же образом можно было создать этот капитализм без буржуазии? Ведь речь шла не только о том, чтобы обойтись без участия промышленных капиталистов в индустриализации страны, но и — в гораздо большей степени — о неизбежной в ходе развития буржуазной революции экспроприации большей части мелкой буржуазии и крестьянства в целом. А последний представлял собой основного классового союзника пролетариата.

Пойти путем добровольного кооперирования крестьянства, как предполагал Ленин? Но для этого нужна мощная материальная поддержка крестьянской кооперации со стороны высокоразвитой крупной промышленности. Откуда же возьмется эта промышленность и массовые кадры пролетариата для нее? История знала только один путь — пролетаризацию крестьянства…

Уже созданный в России капиталистический промышленный уклад представлялся большевикам готовой основной для создания уклада социалистического, что позволяло им контролировать в экономике «командные высоты» (банки, крупную промышленность, железные дороги, связь). Только социализация промышленности позволяла большевикам создать в стране социально-экономический противовес мелкобуржуазной стихии. Тем более, что капиталистическая буржуазия не пожелала участвовать в строительстве материальных основ социализма под рабочим контролем, и открыто выступила политическим противником пролетарской власти. И тогда в повестку дня встал переход от рабочего контроля к экспроприации буржуазии.

Стоит напомнить, что еще до Октября В. И. Ленин, даже не предвидя полностью масштаба грядущих проблем, все же сформулировал мысль, оказавшуюся верной оценкой той логики событий, которая толкала большевиков на «коммунистические опыты» и «скачки»: «нельзя идти вперед, не идя к социализму» [18] Ленин В. И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться Полн. собр. соч. Т. 34. С. 191. .

Большевики сразу же после Октября 1917 года столкнулись с серьезнейшими проблемами в деле формирования социалистических производственных отношений даже там, где для них существовали наибольшие на тот момент предпосылки. В крупной фабрично-заводской промышленности после февральской революции шел отчасти стихийный, а затем отчасти направляемый большевиками процесс формирования самодеятельных органов управления производством (фабзавкомов, контрольных комиссий). Стоит сказать, что здесь большевики шли скорее за требованиями рабочих организаций, нежели стояли во главе движения. Как отмечает канадский историк Давид Мандель, «хотя рабочий контроль вскоре стал одним и центральных пунктов программы большевиков, Петроградский комитет партии только 10 мая формально призвал рабочих установить контроль на предприятиях. В своем воззвании ПК не скрывал, что он реагирует на самостоятельные инициативы фабзавкомов» [19] Мандель Д. Рабочий контроль на заводах Петрограда, или Почему на самом деле в 1917 году было две революции и можно ли из этого опыта извлечь уроки для сегодняшнего дня? // Альтернативы, 1994. № 2. http://www.alternativy.ru/old/magazme/htm/95_2/4_1.htm . Далее он цитирует соответствующую резолюцию Петроградского комитета РСДРП(б): «В ответ на ряд заявлений от заводских комитетов о необходимости контроля и его установления, решено рекомендовать товарищам рабочим создать контрольные комиссии на предприятиях из представителей рабочих» [20] Там же. .