Наталья Тюленева - Тайны великих женщин

Юровский: «…вся процедура, считая проверку (щупанье пульса и так далее), взяла минут 20. Потом стаей выносить трупы и укладывать в автомобиль, выстланный сукном, чтобы не протекала кровь… Около трех часов выехали на место. Там трупы пытались сжечь».

(Есть версия, что пытались сжечь не все трупы, а тела Алексея и Марии (или Анастасии), которые были захоронены отдельно.)

Стрекотин: «…они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались».

Негребин: «Младшая дочь бывшего царя упала на спину и притаилась убитой. Замеченная тов. Ермаковым, она была убита выстрелом в грудь. Он, встав на обе (ее) руки, выстрелил ей в грудь».

На другой день в Апапатьевске живыми сбросили в бездонную шахту других членов царской семьи: сестру Александры великую княгиню Елизавету Федоровну, ее мужа, великого князя Сергея Михайловича, великих князей Игоря Константиновича, Константина Константиновича, Ивана Константиновича (а также кн. Палей В. П., монахиню Варвару и Ремез Ф. М), — они умирали несколько суток.

Рассказать о таком чудовищном преступлении большевики не могли. Красные газеты писали, что расстреляли только императора, а Александру и детей вывезли… в неизвестном направлении.

Это преступление было таким дьявольским, таким зверским, что многие попросту не поверили, что царская семья убита.

Не поверила в это и Мария Федоровна, мать Николая II, которая в момент убийства царской семьи находилась в Крыму. Когда ей сообщили о гибели сына, невестки и внуков, она отказалась в это поверить. Еще год она прожила на русской земле (оккупированной немцами) и только по личной просьбе сестры уехала сначала в Англию, а потом в Данию. Все семь лет жизни, оставшиеся ей, она прожила «в крайней бедности и одиночестве». У нее была шкатулка с фамильными драгоценностями, но она хранила их, чтобы передать наследникам. Она до самого конца верила, что если не сын и невестка, то ее внуки каким-то чудом все-таки выжили…

Тайна и масса лжи вокруг убийства и последующего захоронения стало причиной того, что почти сразу после катастрофы начали появляться версии о чудесном спасении того или иного члена царской семьи. Но все эти люди были объявлены самозванцами родственниками убитых (и прежде всего, царственной бабушкой) и большинством исследователей.

…Николай и Александра были убиты в один день, и в один день, через много-много лет, были причислены Русской православной церковью к лику святых…

«Когда эта жизнь закончится, мы встретимся вновь в другом мире и останемся вместе навечно…»

Надежда Константиновна Крупская (1869–1939) — большевик, член «Союза борьбы за освобождение рабочего класса » с 1898 года. Секретарь редакции газет «Искра», «Пролетарии», «Социал-демократ». Участвовала в революциях 1905–1907 годов, в Октябрьской революции 1917 года. Жена Владимира (Ульянова) Ленина, одного из основателей большевистской партии и Советского государства, Председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР.

Официальная биография Надежды Константиновны, написанная в годы развитого социализма, вряд ли могла показать нам живого человека, женщину. Ее изображали абсолютно схематичной, хрестоматийной… и неживой фигурой, андроидом. Жена «вождя мировою пролетариата» не могла иметь простых человеческих слабостей, не могла страдать от ревности или отсутствия детей, да и сама ее любовь к вождю не могла быть просто любовью женщины — нет, это была любовь «товарища по партии и верного коммуниста»…

Наденька родилась в Петербурге. Отец, дворянин-поручик Константин Крупский, участвовал в подавлении польского восстания, а потом, как говорят официальные историки, увлекся революционно-демократическими идеями. Женился он на Елизавете Тистровой, гувернантке, — мезальянс-с…

Семья была небогатой, отец состояния не нажил, но к дочери был добр и внимателен, отдал в хорошую школу и нравоучениями не изводил. Мама Нади была просто образцовой хозяйкой, все время хлопотала по хозяйству, чистила, готовила, парила, гладила — была отличной кулинаркой и ревностной прихожанкой. Но с дочерью после того, как получила отпор, о религии больше не заговаривала. А сама каждый день слала Богу молитвы, как бы ее Наденьке найти хорошего мужа — пусть не богатого и не особо красивого, но чтобы жалел ее и оберегал…

Мама считала Надю некрасивой, что странно, ведь на юношеских фотографиях пухлогубая Надежда с ясным взглядом, разлетом бровей, статной фигурой и толстой русой косой совсем не выглядит дурнушкой. Может быть, ей не хватало какого-то очарования женственности, кокетства в обращении с кавалерами? Такое ощущение, что она почему-то просто махнула на себя как на женщину рукой.

Она очень любила читать и была одержима идеей просвещения народа. Одной из первых она откликнулась на призыв Льва Толстого сделать доступным для народа великие произведения классической литературы путем… переписывания их простым «народным» языком. (Как он себе это представлял, интересно? Как можно было объяснить «простым языком» муки Гамлета?)

Надя горячо поддержала призыв Толстого и даже написала ему письмо, в котором расписывала свое горячее желание просвещать народ. Как ни странно, Толстой ей ответил и даже прислал бандеролью «Графа Монте-Кристо» для первых опытов по «переводу». Но вот начала ли Надежда эту работу и смогли ли ее закончить, нам неизвестно.

В 19 лет Надя поступает на Высшие женские (Бестужевские) курсы в Петербурге, но через год бросает учебу, так как в ее жизни появляется другая страсть — марксизм. В 1890 году она попадает в марксистский кружок и тля того, чтобы читать Маркса в подлиннике, старательно зубрит немецкий.

Барышне 20 лет, а вместо первых любовных откровений она записывает в своем дневнике: «Читала Карла Маркса — будто живую воду пила. Могучее рабочее движение — вот выход. Марксизм дал мне величайшее счастье, какого только может желать человек: знание, куда надо идти, спокойную уверенность в конечном исходе дела, с которым связала жизнь». Это слова фанатика, который готов идти на костер ради идеи — какие уж тут личные переживания по поводу никак не складывающейся личной жизни…

Чтобы содержать себя, Крупская поступает на службу в Главное управление железных дорог, а по вечерам отдается своей «страсти» — преподает (а заодно пропагандирует марксизм) в вечерней школе для рабочих за Невской заставой. В этой школе она как-то и услышала впервые от подруги Аполлинарии Якубовой об интересном товарище — «приезжем волжанине», который вечером должен был присутствовать на сходке, собиравшейся под предлогом блинов.