Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга первая

Не секрет, что в Оренбурге информацию из стран Центральной Азии отслеживали на постоянной основе, а позже вообще была создана настоящая агентурная сеть, причем некоторые информаторы, вроде купцов Батырхана Шагиморданова или Баймухаммеда Джангильдина не только много лет работали на постоянной основе, но и получали российские награды за свою агентурную деятельность. Поэтому мы вполне можем допустить, что в Оренбург попадает информация о том, что в Бухару прибыл афганский посланник Хуссейн Али. Стоит ли удивляться, что в Бухару в пожарном порядке отбывает Ян Виткевич, лично знающий Хуссейна Али еще с 1831 года. Тогда поляк работал переводчиком в прибывшей в Оренбург миссии афганского принца Ша-Заде, и свел знакомство Хуссейном Али, входившем в состав афганской делегации. Причем все это делается якобы «за спиной» у губернатора, которого при проигрыше надо вывести из-под удара. Все по вечным в России принципам «победителей не судят» и «или грудь в крестах или голова в кустах».

На сей раз смелость город взяла. В апреле 1836 г. Виткевич в сопровождении Хуссейна Али триумфально возвращается в Оренбург. Даль в то время сидел на обработке текущей разведывательной информации — разбирался с «расспросными листами» русских пленников, бежавших, или, как говорили тогда, «выбежавших из плена» в Хиве или Бухаре. Впрочем, Перовский не был бы Перовским, если бы не использовал все имеющиеся ресурсы досуха. Так и сейчас — Даль не только работал с информацией, но и занимался тем, что сегодня бы назвали «обработкой общественного мнения». Петровский сполна использовал писательский талант своего чиновника по особым поручениям, и множество литературно обработанных рассказов бывших пленников (Якова Зиновьева, урядника Попова, Федора Грушина, Тихона Рязанова, Андрея Никитина, портупей-поручика Медяника) были опубликованы Далем в столичных периодических изданиях и вызвали огромный интерес у читающей России.

Впрочем, с возвращением Виткевича из Бухары эту работу пришлось отложить. Виткевич излагает, а Даль в рекордные сроки записывает за своим другом «Записку, составленную по рассказам оренбургского линейного батальона № 10 прапорщика Виткевича относительно пути его в Бухару и обратно». Этот отчет лучшего российского разведчика, записанным одним из лучших российских литераторов, очень долго был засекречен и полностью обнародован только в 1983 году, полтора столетия спустя.

Перовскому оставалось только одно — правильно подать дипломатическую победу оренбуржцев в Петербурге, а заодно и продвинуть Виткевича. В начале мая Перовский пишет в МИД: «В случае отправления Гуссейна-Али в столицу я полагал бы придать ему… прапорщика Виткевича… Виткевич приехал сюда, будучи почти ребенком… по тринадцатилетнем пребывании своем в здешнем крае вполне искупил вину свою примерным усердием, с коим исполняет все налагаемые на него поручения. Он прикомандирован уже несколько лет к Пограничной комиссии, знает хорошо татарский и персидский языки, может в столице надежно служить переводчиком при расспросах кабульского посланца и сверх этого может дать Азиатскому департаменту подробный отчет касательно всех отношений здешних со степью и с соседними областями Средней Азии».

Вскоре Виткевич и Хуссейн Али отбывают в столицу, где все складывается наилучшим способом. Виткевич, как бы сказали сегодня, «уходит с регионального на федеральный уровень». Вскоре уже не прапорщик, а поручик Ян Виткевич командируется с деликатнейшей дипломатической миссией в Афганистан — как плевались карьерные дипломаты, «поручик стал главой российского посольства». Там ему предстоит столкнуться со спешно вернувшимся в Кабул Александром Бернсом. Началась знаменитая «дуэль в Кабуле», пожалуй, единственный из эпизодов «Большой игры», описанный литераторами едва ли не подробнее, чем историками. Юлиан Семенов, Валентин Пикуль, Михаил Гус — кто только не отметился на этой теме…

Та самая дуэль, которую Виткевич выиграл «в поле», а Россия проиграла на дипломатическом уровне. Впрочем, счастья это не принесло ни одному из дуэлянтов.

Три года спустя, 8 мая 1839 года, лучший полевой агент Империи Ян Виткевич, которому едва исполнилось тридцать лет, застрелится (или будет застрелен) в номере гостиницы «Париж» на Малой Морской улице в Петербурге. Это произойдет накануне представления императору и перевода в гвардию. Его бесценный архив бесследно исчезнет, и это загадочное самоубийство (или убийство) уже много десятилетий будоражит историков, литераторов и сторонников теории всемирного заговора.

Пять лет спустя, 2 ноября 1841 года лучший полевой агент Империи, 36-летний капитан Александр Бернс будет заживо растерзан восставшими афганцами на пыльных улицах Кабула, а Британская империя получит в Афганистане такую пощечину (афганцы вырезали всех англичан поголовно), которую островитяне не забудут никогда, и которая навсегда втянет их в бесконечную череду англо-афганских войн.

А в далеком Оренбурге Перовскому и Далю скучать не приходится — бухарские и хивинские дела вдруг выдадут неожиданный поворот, в результате которого 10 сентября 1840 года в том самом недавно заложенном Ново-Александровском укреплении неожиданно появится англичанин по фамилии Шекспир. Именно так — Ричмонд Шекспир, лейтенант британской армии, честолюбивый политический карьерист и двоюродный брат знаменитого писателя Уильяма Теккерея.

Но это уже совсем другая история. Как верно заметил еще один великий писатель по имени Джозеф Редьярд Киплинг, «только когда все умрут — кончится Большая игра!».

Сначала — начало знаменитого стихотворения Николая Гумилева «Мои читатели», написанного незадолго до смерти, в 1921 году.

Все три друга Гумилева, упомянутые в первой строфе, достаточно известные люди. Но если второй и третий угадываются сразу (Колбасьев и Блюмкин) а вот с первым долго бились даже литературоведы. И, наконец, установили (см., например, книгу А.Давидсона «Николай Гумилев. Поэт, путешественник, воин», 2001 г.), что речь идет о Евгении Всеволодовиче Сенигове. Он же — Белый Эфиоп, он же — Русский Гоген.

Человек (как и все упомянутые в стихотворении) удивительной судьбы.