Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга первая

И в этой панораме страны, которую автор складывает как мозаику, пожалуй, главное достоинство книги. Ощущение — «Господи, насколько же прогнило — то все!» — периодически накрывает не по-детски. Автору, пусть не всегда, удалось показать мироощущение людей, в большинстве своем не глупых, не подлых и не плохих, которые вынуждены жить в деревянном доме, источенном шешелем, и каждый день бояться, что он рухнет от неосторожного пинка. Чего вам еще надо?

Варламов А. Григорий Распутин-Новый. М.: «Молодая гвардия», любое из множества переизданий.

Нам их сложно понять. Иногда мне кажется, что это просто невозможно.

Иногда мне кажется, что мы принадлежим к разным видам — настолько разными были миры, в которых живем мы и жили они.

Хотя это наши дедушки и бабушки.

Расскажу только один малый эпизод той войны.

Это было в 1941 году. На уральских заводах никогда не было прокатных станов для броневой стали, их было всего четыре на весь Союз — три на Украине и один в Ленинграде.

Вывести из-под немца в первые месяцы 41-го успели все четыре — и это было больше чем подвиг. Но когда их вывезли, ни одного работающего бронепроката в стране не осталось. А развернуть их на новом месте — полугода в самом пожарном порядке.

В 1941 году нам не на чем было катать танковую броню. Вообще не на чем. А генералы на каждом заседании ГКО криком кричат — дайте танки!!!

И тогда на «Магнитке» придумали катать броню на блюминге.

Сами придумали — это важно.

Не буду вас грузить техническими подробностями, но это примерно как жарить блины на утюге — теоретически возможно, но практически мало кто пробовал. Никто в мире не пробовал, если честно. Все усугублялось тем, что примерно 40 % вероятности было на то, что при попытке прокатать броневую сталь блюминг запорят, а это был крупнейший блюминг в стране. Что автоматически означало — изрядно просадить всю оборонную промышленность страны, которая и так отчаянно не успевала за нуждами фронта.

Так вот, легендарный директор Григорий Иванович Носов по прозвищу «Дед», руководивший «Магниткой» всю войну, на первую прокатку броневой стали на блюминге по воспоминаниям жены ушел с пистолетом в кармане пальто. В пистолете был один патрон — считалось, что при таком исходе не тронут семью. А «Деду» на тот момент было 35 лет, и дети малые были еще — 9 и 4 года.

Еще раз акцентирую. Это была идея его инженеров. Он ее поддержал. Он продавил ее у министра Тевосяна.

Это была их инициатива. Их никто не заставлял. Они сами решили, что надо спасать страну, извините уж за громкие слова.

Но это была и его ответственность. Он — главный, он директор комбината. Он ВЗЯЛ эту ответственность НА СЕБЯ.

И поэтому — пистолет в кармане пальто.

Я не говорю, что та система была наилучшей, оптимальной и даже просто хорошей. Она, если честно, была предельно жесткой, даже страшной, хотя при этом зачаровывающей.

Люди жили как у Платонова — "в прекрасном и яростном мире".

Но в этом мире жили все. От слесаря до генсека.

Может быть, именно поэтому ни разу за всю историю нашей страны элита и общество не были так едины, как тогда.

Носов умер в августе 1951 года в Кисловодске, куда поехал с женой в свой первый отпуск после войны. Почему так поздно? Потому что послевоенные годы были для металлургии немногим легче чем военные. Оно, конечно, ура, Победа, да… Но 75 % заказа как корова языком слизала. Ну не надо стране больше столько танков, извини. А чем занять и как кормить людей — думай сам, ты директор. Завод, город и люди — на тебе.

Кое как разгреб к 50-м, поехал в отпуск — Кисловодск, нарзан, кипарисы, солнце. Расслабился, чуть отпустил струну внутри, а непривычное сердце хлоп — и лопнуло. 45 лет. Обширный инфаркт.

Гроб привезли в Магнитогорск и установили во Дворце культуры металлургов, и два дня туда шли люди — весь город шел проститься со своим директором. Зареванная поэтесса Людмила Татьяничева стихи читала:

А людская река все текла и текла…

Вот фото похорон.

фотография находится в общественном достоянии

Иллюстрация на обложке — Ильи Комарова, используется с разрешения автора.