Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга первая

Жить, наверное, действительно стоило, хотя легкой эту жизнь не назовешь. После войны были и два курса в университете Чикаго — больше не выдержал, и работа полицейским репортером, и служба в компании "Дженерал Электрик", и учительство в школе для умственно отсталых детей, и суета на должности торгового представителя концерна "Сааб" и многое другое.

И книжки, конечно же, хотя что о них говорить? Их читать надо, а если кто не читает — тот сам себе враг.

Книжки эти, конечно же, любили не все. Когда Воннегут заверял нас: «Хотите, я вам что-то скажу? Мы с вами все еще живем в глухом Средневековье. У нас до сих пор тянется темное, глухое Средневековье» , окружающие делали все возможное, чтобы это подтвердить. Его книги многократно преследовали в духе тех самых славных традиций. «Бойня номер пять», к примеру, в свое время попала в так называемый список «вредных книг» в США, ее изымали из библиотек, а возмущенные граждане просто сжигали на кострах.

Ну правильно. Воннегут, как всякий нормальный человек, быстро понял, что мир, в котором он оказался, может и заслуживает добрых слов, но почему-то их очень нелегко подобрать.

Поэтому предпочитал стебаться.

В «Завтраке для чемпионов» Воннегут едва ли не на первой же странице нарисовал анус, снабдив его следующим комментарием: «В пятьдесят лет я так запрограммирован, что веду себя по-ребячески; неуважительно говорю про американский гимн, рисую фломастером нацистский флаг, и задики, и всякое другое. И чтобы дать представление о том, насколько я зрелый художник, вот пример иллюстраций, сделанных мной для этой книги; это задик».

Но велик он был, конечно же, не потому, что рисовал отверстия в организме. В сущности, всю свою жизнь он занимался только одним — препарировал человеческую сущность. Делал он это так, что лучше не получалось ни у кого, и поэтому стал для многих « человеком моего карраса ». Вот только результаты препарирования исследователю не очень нравились, поэтому приходилось прятаться за иронией, которой он владел блестяще. Однажды на съезде психиатров он заявил: "Я буду говорить смешно, причем зачастую в самых страшных ситуациях». Тем и занимался, да.

О, счастливая Плоть. О, счастливая Душа. О, счастливый Рабо Карабекян.

О, счастливый Курт Воннегут.

Шутить получалось блистательно, а вот с оптимизмом было плохо. «Что это за белое вещество виднеется в курином дерьме?» «Это тоже куриное дерьмо». Отсюда и постоянная депрессия, и неудавшаяся попытка самоубийства в 1984-м, которую он сам потом многократно обстебал. Отсюда и его фирменный «вонегутовский» коктейль из фатализма, черного юмора, жесточайшего пессимизма и удивительной, детской доброты. Этот коктейль как-то удивительно точно лег на мироощущение людей с одной шестой суши, которые, стараниями великой Райт-Ковалевой, любили писателя едва ли не больше, чем соотечественники.

Смерть не поймала его в 2000-м году, когда во время пожара в квартире он, надышавшись дымом, потерял сознание и лишь случайно был спасен пожарными. Он вообще бегал от нее довольно удачно, настолько удачно, что еще за год до смерти хохмил в интервью "Rolling Stone":

Я собираюсь подать иск на Brown & Williamson Tobacco Company, которая делает сигареты 'Пэлл-Мэлл', и содрать с них миллиард баксов! Начиная с двенадцати лет, я курил одну за одной — и исключительно 'Пэлл-Мэлл' без фильтра. Причем уже давно на каждой пачке Brown and Williamson берет письменное обязательство, что их сигареты непременно меня убьют. И что? Вот я благополучно дожил до восьмидесяти двух. Спасибо большое, грязные обманщики! Я вот только и мечтал дожить до того дня, когда самыми могущественными людьми на планете станут Буш, Чейни и Пауэлл!».

И вот догонялки закончились.

В "Бойне № 5", он нарисовал надгробие с эпитафией: "Все было очень красиво, и никто не пострадал". Но для себя придумал надпись получше: «Если когда-нибудь я все же умру — не дай бог, конечно — прошу написать на моей могиле такую эпитафию: "Для него необходимым и достаточным доказательством существования Бога была музыка".

Он был фантастическим писателем во всех смыслах этого слова, одним из тех, кто сделал фантастику большой литературой, тех, кто в последние годы уходит один за другим — Лем, Шекли, Воннегут…

«Быть гуманистом означает, что ты стараешься вести себя благородно и честно, не ожидая за это ни наград, ни наказаний в следующей жизни. Когда несколько лет назад мы отмечали память Айзека Азимова, то я произнес речь и сказал: «Айзек сейчас на небесах». Я не мог придумать ничего более смешного для аудитории гуманистов. Но это сработало — они заулыбались. Если я когда-нибудь умру, то надеюсь, что кто-нибудь скажет: «Курт сейчас на небесах». Это моя любимая шутка».

Курт сейчас на небесах. Ха-ха. Такие дела.

Курт Воннегут умер.

Килгор Траут жив. Кошачья колыбель еще качается. Встретимся на Тральфамадоре. Или еще где-нибудь.

«Господи, даруй мне ясную голову, чтобы смириться с тем, что изменить не могу, мужество, чтобы изменить то, что мне по силам, и мудрость, чтобы отличить одно от другого».

Сегодня по "Культуре" показывали старый фильм "Председатель". В рамках своего увлечения забытыми цитатами осмелюсь предложить вашему вниманию один документ, написанный прототипом главного героя фильма:

____________________

Москва, Кремль,

товарищу Сталину.

От Героя Советского Союза

подполковника госбезопасности

Орловского Кирилла Прокофьевича.

Заявление

Дорогой товарищ Сталин!

Разрешите на несколько минут задержать Ваше внимание, высказать Вам свои мысли, чувства и стремления.

Родился я в 1895 году в дер. Мышковичи Кировского района Могилевской области в семье крестьянина-середняка. До 1915 года работал и учился на своем сельском хозяйстве, в деревне Мышковичи. В 1915–1918 гг. служил в царской армии в качестве командира саперного взвода. С 1918 по 1925 год работал в тылу немецких оккупантов, белополяков и белолитовцев в качестве командира партизанских отрядов и диверсионных групп. Одновременно 4 месяца воевал на Западном фронте против белополяков, 2 месяца — против войск генерала Юденича и 8 месяцев учился в Москве на пехотных курсах командного состава. С 1925 по 1930 год учился в Москве в Комвузе народов Запада. С 1930 по 1936 г. работал в спецгруппе НКВД СССР по подбору и подготовке диверсионно-партизанских кадров на случай войны. В 1936 г. работал на строительстве канала Москва — Волга в качестве начальника стройучастка.

Весь 1937 год был в командировке в Испании, где воевал в тылу фашистских войск в качестве командира диверсионно-партизанской группы. В 1939–1940 годах работал и учился в Чкаловском сельхозинституте. В 1941 году находился в спецкомандировке в Западном Китае, откуда по личной просьбе был отозван и направлен в глубокий тыл немецких захватчиков в качестве командира разведывательно-диверсионной группы.