Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга первая

Здесь следует иметь в виду, что Оренбург тогдашний и Оренбург сегодняшний — это два разных города.

Дело даже не в пограничности тогдашнего Оренбурга. Просто этот трижды рожденный город появился на свет как часть глобального проекта по освоению Великой Степи и это сразу определило его облик и функцию. Это южная столица страны, центр управления «Россией кочевой», дипломатический и разведывательный центр, связывающий Россию с государствами Азии. И в таком качестве он пробудет еще минимум полвека, пока эти функции плавно не перейдут к Ташкенту, а Оренбург медленно переродится в обычный провинциальный уральский город. В 30-е же годы все еще десятикратно усугубилось тем, что продвижение Британской империи вверх по Инду, а империи Российской — вниз по Великой Степи пришло к закономерному итогу. Две конкисты почти столкнулись, и разведчики империй оказались лицом к лицу в регионе, который позже назовут «Центральной Азией». Ни тех, ни других эта встреча совсем не порадовала.

Началась воспетая Киплингом Большая игра, и в Оренбург по высочайшему повелению отправился молодой, деятельный и амбициозный губернатор. Прибыл он в край со своей командой, где, помимо прочих, был и начинающий литератор, пишущий под псевдонимом «Казак Луганский» — Владимир Даль, назначенный чиновником для особых поручений при губернаторе.

Должность обязывала, и бывшего военного моряка, бывшего врача, а ныне чиновника сразу же отправляют «в поле» — знакомиться с краем ногами и узнавать обстановку на месте. Намотав в седле более двух тысяч верст, через месяц Даль возвращается в Оренбург и тут Ее Величество Литература вновь решила напомнить о себе. В Оренбург — «нежданный и нечаянный» — прибывает его давний знакомец, поэт Александр Пушкин. По тем временам Пушкин в Оренбурге — куда круче, чем сегодня «Манчестер Юнайтед» в Ростове. Провинциальные фанатки солнца русской поэзии натурально сходили с ума: «Две знакомые барышни узнали от нее (молодой жены Даля — ВН), что Пушкин будет вечером у ее мужа и что они будут вдвоем сидеть в кабинете Даля. Окно этого кабинета было высоко, но у этого окна росло дерево; эти барышни забрались в сад, влезли на это дерево и из ветвей его смотрели на Пушкина, следили за всеми его движениями, видели, как он от души хохотал; но разговора не было слышно, так как рамы были уже двойные». Кстати, по мнению В. Соллогуба, именно в ходе этого визита и возник сюжет одной очень известной пьесы. В Оренбурге Пушкин «узнал, что о нем получена гр. В. А. Перовским секретная бумага, в которой последний предостерегался, чтоб был осторожен, так как история пугачевского бунта была только предлогом, чтобы обревизовать секретно действия оренбургских чиновников». Пушкину об этом со смехом рассказал Даль, а потом и сам Пушкин пересказал байку Гоголю.

Смех смехом, но под Перовского, похоже, действительно кто-то копал. И проявилось это именно в сфере внешней разведки. В России тогда не было спецслужбы, занимавшейся подобной деятельностью, в Оренбурге, например, сбором различных сведений политического, экономического и военного характера занимались три структуры, относившиеся к разным ведомствам. Это Оренбургская пограничная комиссия (министерство иностранных дел), штаб Отдельного Оренбургского корпуса (военное министерство) и Оренбургский таможенный округ (министерство финансов). А вот координировал их разведывательную деятельность губернатор края, он же сводил воедино всю собранную информацию для окончательной оценки и принятия решений, докладывал остановку в Петербург и ставил первоочередные задачи на местах.

Перовский, едва успев принять дела, решает качественно усилить разведывательную деятельность, и посылает в Азиатский департамент МИДа секретное послание, в котором предлагает отправить в среднеазиатские ханства российского агента, причем «потребность сия кажется сделалась еще необходимее с появлением в Бухаре и Хиве двух путешествовавших англичан». На эту роль Перовский предлагает портупей-прапорщика Ивана (Яна) Виткевича, полиглота и человека невероятной биографии.

Ян Виткевич был сыном литовского шляхтича, и, между прочим, родным дядей польского писателя, теоретика искусств и художника Станислава Виткевича. Того самого, в честь которого польский Сенат объявил 2015 год годом Виткевича. В неполные 14 лет за участие в тайной польской антиправительственной организации «Черные братья» Ян Виткевич был приговорен судом к пожизненной сдаче в солдаты и отправлен в Оренбург, в Орскую крепость. Перспектива гнить в солдатах до гробовой доски выглядит малопривлекательно, особенно в столь юном возрасте. Виткевич решает бежать из Оренбурга через Индию, и, готовясь к побегу, учит фарси и тюркские языки — разговорные узбекский и казахский и литературно-письменный чагатайский. У юноши оказались феноменальные лингвистическое способности (в неполные 30 лет Виткевич свободно владел 16 языками) и вскоре на всех этих восточных языках он говорил без малейшего акцента.

Все изменила встреча с путешествовавшим по России известным натуралистом Александром Гумбольдтом. Познакомившись поближе к приставленным к нему в качестве переводчика носатым солдатом и проникшись к нему искренним сочувствием, Гумбольдт принялся оббивать пороги высоких кабинетов в Оренбурге и Петербурге, в итоге добившись своего. Виткевич был произведен в унтер-офицеры и переведен на работу в ту самую «шпионскую» Оренбургскую пограничную комиссию, где вскоре стал лучшим полевым агентом и лучшим знатоком «туземного населения». С местным населением Виткевич в основном и работал, приводя их в священный трепет своим знанием шариата и умением цитировать Коран наизусть страницами.

Перовский быстро оценил огромный потенциал Виткевича в качестве разведчика и, предлагая его кандидатуру, писал: «… в течение десятилетнего пребывания своего в здешнем крае прилежно обучался татарскому и персидскому языкам, на первом говорит весьма свободно, а на втором объясняется без нужды, одарен отличными умственными способностями, был послан неоднократно в киргизскую степь по поручениям, которые всегда исполнял удачно и благоразумно, сделал навык к трудным в степи путешествиям и по молодости, здоровью, сметливости и знакомству с ордынцами имеет все свойства к тому, чтобы совершить путешествие в Бухарию и обратно с желаемым успехом… Путешествие сие хоть и сопряжено с опасностью, но она весьма уменьшается вышеописанными свойствами Виткевича и знакомством его с караванными вожаками».

Аргументируя необходимость отправки агента происками англичан, Перовский даже не подозревал — насколько он был прав. Упомянутые в письме «два англичанина» — полевые агенты Ост-Индийской компании Уильям Муркрофт и Джордж Требек посещали Бухару восемь лет назад, в 1825 году и были убиты на обратном пути. Однако именно сейчас в Центральной Азии всходила звезда юного лейтенанта Александра Бернса — разведчика божьей милостью и двоюродного племянника великого шотландского поэта Роберта Бернса.