Олег Соколов - Армия Наполеона

Что же касается Макдональда, то, несмотря на его таланты и бесспорную отвагу (впрочем, как ясно из всего вышесказанного, последним качеством в Великой Армии было трудно кого-либо удивить), определенной популярности среди историков он обязан, по всей видимости, прежде всего своим мемуарам. Если о Наполеоновской эпохе не читать ничего, кроме воспоминаний этого маршала, то можно вообразить, что он являлся лучшим полководцем Европы, и если французская армия терпела где-либо поражения, то, конечно, из-за отсутствия на командном посту герцога Тарентского (титул с 9 декабря 1809 г.). Однако бесцветное командование Макдональда Каталонской армией в 1810 г., вялые действия в ходе кампаний 1813-1814 гг., и особенно поражение под Кацбахом (26 августа 1813 г.), показывают не только беспочвенность подобных притязаний, но и, безусловно, ставят его значительно ниже первых трех из отмеченных военачальников Империи.

Другой знаменитый герой эпопеи - маршал Ланн. Полный порывистости и отваги, прямолинейный и честный, весь - буря, энергия, энтузиазм; сын крестьянина Жан Ланн, маршал Империи и герцог Монтебелло, был совсем не похож на педанта Сен-Сира или самовлюбленного Макдональда. Его обожали солдаты и шли за ним, не колеблясь, в пекло. На поле боя Ланн уверенно и точно направлял массы войск, был прекрасным тактиком, умел заставить людей выполнять свой долг в самой тяжелой обстановке, как под Сарагосой. "Ланн был Ахиллом армии, ее карающим мечом..." 33,- будет восторженно вспоминать о нем Император на острове Святой Елены. Однако герцог Монтебелло погиб в расцвете сил: ему едва исполнилось сорок лет, он не успел получить крупного самостоятельного командования на театре военных действий, и поэтому у нас нет возможности дать оценку его качествам полководца. Вполне возможно, что он был бы самым лучшим из всей плеяды военачальников Империи.

Что же касается остальных: Бернадотта, Бессьера, Лефевра, Мортье, Мюрата, Нея... можно отметить, что при огромной разнице судеб этих людей, их темпераментов и моральных качеств, все они были, очевидно, не более чем лучшими или худшими исполнителями.

Наконец, еще одна общая для всех маршалов черта часто мешала им раскрыть на поле брани свои полководческие таланты. Этой чертой было соперничество, доходившее порой до крайних пределов. Вообще говоря, соперничество между высокопоставленными генералами - явление вполне естественное в любой армии. Вспомним, например, непримиримое противостояние Барклая и Багратиона в русской армии в начале войны 1812 г. - вражду, где с обеих сторон не стеснялись в средствах и которая чуть не обернулась для русских войск катастрофой. А чего стоят интриги Беннигсена против Кутузова в тот период, когда Москва была занята Великой Армией! Однако в наполеоновских войсках этот спор за место под солнцем славы приобрел, пожалуй, особо заостренные формы. Причин этому много. Без сомнения, сыграл важную роль тот факт, что все военачальники Французской Империи были людьми относительно молодыми, стремительно поднявшимися по ступеням военной иерархии и потому кипящими всеми страстями людьми, часто очень самоуверенными, считавшими себя центром вселенной. Кроме того, в Империи, где Императором стал тридцатипятилетний генерал, еще недавно младший офицер артиллерии, не было, как сказал Стендаль, "такого кандидата на судебную должность, который не стремился бы стать министром, не было суб-лейтенанта, который не мечтал бы о шпаге главнокомандующего" 34. Ясно, что маршалы в такой атмосфере просто вынуждены были сражаться за то, чтобы покрывать себя все новой и новой славой, затмевать остальных. Наконец, маршалов было просто слишком много. Из-за этого получалось так, что, когда Император не присутствовал на каком-либо театре военных действий, там неизбежно оказывались два и более маршала. Каждый же из них, как уже отмечалось, был уверен в том, что он второй человек в армии, если не в мире, после Наполеона и ни в коем случае не хотел подчиняться своему коллеге, даже если к этому его вынуждал формальный приказ. Нетрудно догадаться, что это могло привести и действительно приводило к тяжелым последствиям.

14 октября 1806 г. 1-й корпус Бернадотта стоял всего в нескольких километрах от поля боя, где, истекая кровью, солдаты Даву сражались против главной армии прусского короля. Бернадотт отклонил предложение Даву действовать вместе, ссылаясь на приказ Императора двигаться на Дорнбург, т. е. в сторону от поля боя. На самом деле ночью командующий 1 -м корпусом получил послание Наполеона, в котором хотя и не отдавался формальный приказ двигаться вместе с Даву, но подобная возможность допускалась. Однако напрасно маршал Даву умолял своего коллегу объединить силы, предлагая даже добровольно встать под командование Бернадотта. Завистливому командующему 1-м корпусом были не нужны "половинные" лавры. В результате Даву выиграл бой в одиночку. "Поведение Бернадотта под Иеной было таково, что Император подписал декрет о суде над ним военным трибуналом, который бы, несомненно, приговорил его к смерти - так велико было негодование в армии, - вспоминал сам Наполеон на Святой Елене. - Однако из уважения к княгине Понте-Корво (жена Бернадотта, в девичестве Дезире Клари, бывшая возлюбленная молодого Наполеона) в момент вручения декрета князю Невшательскому Император его разорвал..." 35И напрасно: мягкость Наполеона в этой ситуации привела к тяжелым последствиям. Если в кампаниях, где он сам руководил ходом военных операций, случаи столь очевидного умышленного на - несения вреда своему сопернику были скорее исключением, то на далеком испанском театре военных действий они, увы, стали правилом. Никто из маршалов толком не подчинялся королю Жозефу, формально назначенному главнокомандующим. Каждый из них действовал в "своем" регионе и пренебрегал интересами соседа, которых платил ему той же монетой. В результате - сколько упущенных возможностей добиться победы! Сульт вяло содействует Массена в январе 1811 г., срывая возможность успеха в Португалии; Ожеро, командующий армией в Каталонии, медлит с помощью своему коллеге Сюше; Бессьер, командующий Северной армии, является лишь с горстью солдат на поле решающего сражения при Фуэнтес д'Онь-оро, где португальская армия атаковала Веллингтона, благодаря чему англичане в очередной раз выходят сухими из воды там, где они, кажется, были обречены поражение.

Ж.-Н. Жуй. Маршал Бернадотт, князь Понте-Корво (1763-1844). Версальский музей. В эпоху Наполеона эта картина украшала Зал маршалов во дворце Тюильри.

Столкновения честолюбивых маршалов, ревность и зависть не были тайной для подчиненных. Вот что писал офицер легкой пехоты через несколько месяцев после битвы под Талаверой (28 июля 1809 г.), где из- за нескоординированности действий была упущена стопроцентная возможность разгромить англо-испанскую армию: "...говорят, что Журдан, завидующий Сульту, не хотел действовать с ним вместе; говорят, что маршал Сульт намеренно задержал свой марш из Саламанки в долину Тахо, чтобы другой не получил слишком много славы; говорят, что маршал Ней, который не любит маршала Сульта и который к тому же сочетает в себе самый дурной характер с самой блистательной отвагой, подчинялся последнему лишь нехотя, и из-за этого наша армия подошла слишком поздно к Пуэнте дель Арсобиспо... Да что только не говорят! Что касается меня, я считаю, что там, где нет Императора, царит лишь беспорядок и путаница среди наших командующих, и что, если каким-нибудь наказанием он не приучит наших маршалов уметь подчиняться другому, когда требует долг... все это дурно кончится" 36.