Вадим Трепавлов - Степные империи Евразии: монголы и татары

Носители архаичных социальных и культурных норм, ордынцы левого (восточного) крыла свято соблюдали племенной строй в своей среде, и социальные порядки в степях к востоку от Яика были гораздо более консервативными. Хотя для жителей восточных районов Золотой Орды XIV–XV вв. историки иногда употребляют условное общее наименование «кочевые узбеки», единого этноса там так и не сложилось.

Степной пояс Евразии представляет собой особую страну со специфической природой, с особенностями климата, растительности и животного мира. Эта страна издавна была освоена кочевыми скотоводами. Племена кочевников на протяжении столетий сменяли друг друга. Некоторые из них обосновывались здесь надолго и образовывали политические объединения (каганаты). Другие проходили сквозь степные пространства в поисках лучших пастбищ или жертв для набегов. Чаще всего массовые миграции кочевников происходили с востока на запад. Периодически десятки и сотни тысяч всадников, в сопровождении огромных стад, отар, табунов, кибиток с семьями, караванов вьючных верблюдов, устремлялись из глубин Центральной Азии в Восточную Европу, переправлялись через Иртыш, Урал, Волгу, Дон… То и дело с востока накатывалась очередная лавина конных «варваров». На протяжении двух с половиной тысячелетий через так называемые Ворота народов (район между Каспием и южными отрогами Уральских гор) прошли сарматы, гунны, болгары, жужани (авары), древние тюрки, печенеги, огузы («торки»), кипчаки, монголы, калмыки.

Со страхом и подозрением окрестные народы следили за такими передвижениями, справедливо опасаясь появления новых противников на своих границах. Кочевники интересовали наблюдателей из соседних государств прежде всего как опасная военная сила, которую, впрочем, при умелой дипломатии можно было обратить себе на пользу. Страна, которую населяли эти беспокойные соседи, в географических описаниях и исторических хрониках зачастую получала название по самому сильному или самому известному народу. В разное время евразийские степи именовались, например, у мусульманских писателей Мафазат ал-гузз (араб. «Пустыня огузов») и Дешт-и Хазар (перс. «Хазарская степь»). В XI в. на страницах трактатов и путеводителей появляется обозначение Дешт-и Кипчак (перс. «Кипчакская степь») [651]. В нем запечатлено имя кипчаков — одного из самых самых известных кочевых тюркских народов «домонгольской» эпохи. Именно кипчаки составили большинство населения Золотой Орды.

Четырнадцать сыновей Джучи оказались разверстанными между двумя крыльями, а население обеих половин Золотой Орды было разделено на мелкие улусы — удельные владения Джучиевых потомков.

Права на улусы всех степеней даровались ханскими ярлыками. Все земли государства считались собственностью рода Чингис-хана-Джучи, и хан являлся главным распорядителем в земельных вопросах; формально такими же правами он обладал и в отношении скота и имущества своих подданных. «Все настолько находится в руках императора, что никто не смеет сказать: "Это мое или его", но все принадлежит императору, то есть все имущество, вьючный скот и люди», — писал о порядках в Монгольской империи итальянский дипломат XIII в. Плано Карпини [652].

Большая часть жителей Золотой Орды в XIII в. оставалась язычниками. Во многом религиозная политика диктовалась примером и заветами Чингис-хана. Основатель Монгольской империи не выделял ни одной религии и с одинаковым почтением относился к приверженцам всех вероучений, а любых священнослужителей считал посредниками в общении с божественными силами. Ордынский хан Берке хотя и стал мусульманином, но не проявлял никакого фанатизма. В 1261 г. в своей столице он позволил учредить православную епархию.

Золотая Орда имела сложную и разветвленную систему управления. Она формировалась и изменялась на протяжении почти всех трех столетий существования государства. Начав с введения в завоеванном Дешт-и Кипчаке традиционных, принятых для всей Монгольской империи институтов, Джучиды впоследствии сумели также рационально использовать административные традиции покоренных народов и соседних стран. Образовался комплекс управленческих органов и должностей, центральных и местных ведомств, иерархически организованных столичных и провинциальных властей.

Историки традиционно проявляют большой интерес к джучидской системе управления. Это вызывается несколькими причинами. Во-первых, она оказалась настолько устойчивой, что надолго пережила государство, в котором была создана, и продолжала функционировать (в основных чертах) в наследных постзолотоордынских ханствах и Ордах. В других бывших улусах Монгольской империи — в Китае и Иране — этого не произошло; правда, в Средней Азии некоторые устои имперской государственности то и дело обретали второе дыхание благодаря политике Тимура (Тамерлана) и узбекских ханов, переселившихся в Мавераннахр [653] в XVI в.

Во-вторых, система управления Золотой Орды объективно оказывала значительное воздействие на русские княжества. Поэтому изучение истории Руси XIII–XVI вв. является неполным без учета этого фактора, и в историографии сложилось целое направление, изучающее восточные черты русской государственности и культуры.

В-третьих, государственность Золотой Орды демонстрирует достаточно редкий исторический пример длительного бесконфликтного сосуществования на огромной территории подданных, принадлежащих к разным сферам экономики (кочевые скотоводы и оседлые земледельцы), исповедующих разные религии, говорящих на разных языках.

При всей важности проблемы историки сталкиваются с довольно скудным ее освещением в средневековых текстах. Важнейшими источниками при изучении ордынской системы управления являются немногие сохранившиеся ханские ярлыки; определенную помощь оказывают арабские и персидские хроники, русские летописи.

Используя вековые социальные институты, присущие кочевникам, имперские и Золотоордынские власти в XIII в. разделили подвластное население на тумены (округа, способные выставить в ополчение по 10 тыс. боеспособных мужчин), тысячи, сотни и десятки. Тумены, как правило, составляли крупные улусы. Между начальниками этих подразделений была установлена строгая военно-административная иерархия. Пастбища закреплялись за держателями улусов, которые регулировали все передвижения и податные платежи подвластного населения.

Десятичная система вводилась и на оседлых территориях, но там она служила, очевидно, главным образом основой для налогообложения, а не военной мобилизации. Известно об учреждении туменов («тем») в завоеванных русских землях в результате общеимперской переписи населения, проведенной монголами во второй половине 1250-х гг. Тем не менее есть многочисленные сведения о том, что подданные из земледельческих регионов (в том числе русские) привлекались к военным кампаниям, которые вели ордынские ханы (см. ниже).