Альберт Зейдель - План Сталина: борьба за войну и против политики мира, 1927–1946. Книга 2 [калибрятина]

Это было совсем не то, что хотел услышать Молотов, и он перешел в лобовую атаку.

«Тогда Молотов спросил, каково будет положение и позиция английского правительства в случае, если Советская Армия не выдержит в течение 1942 года.

Я сказал, что, если бы советская военная мощь серьезно сократилась в результате германского натиска, Гитлер, по всей вероятности, перебросил бы как можно больше войск и авиации на Запад с целью вторжения в Великобританию. Он может также нанести удар на юг через Баку по Кавказу и Персии. Это последнее наступление подвергло бы нас величайшим опасностям, и мы отнюдь не должны быть уверены, что у нас достаточно сил, чтобы его отразить. Поэтому наша судьба связана с сопротивлением Советской Армии. Тем не менее, если вопреки ожиданиям она будет разбита и, если наступит самое худшее, мы будем продолжать борьбу дальше. В конечном счете силы Великобритании и Соединенных Штатов взяли бы верх. Но какой трагедией для человечества явилось бы такое затягивание войны! Какие серьезные надежды возлагаются на русскую победу и как горячо стремление к тому, чтобы мы сыграли свою роль в победе над злобным врагом!»

Из того текста, который привел Черчилль о переговорах с Молотовым, видно, что Молотов действительно использовал тяжелое положение на фронте для оказания давления на Великобританию. Более того, Молотов прямо угрожал, что «Советская армия не выдержит в течение 1942 года». Эти слова Молотова подтверждают сделанное в предыдущих параграфах предположение, что майские поражения РККА были нацелены на то, чтобы оказать давление на Великобританию и США. Вот как ситуация развивалась дальше.

«... 23 маяИден предложил заменить территориальное соглашение общим и открытым договором о союзе сроком на 20 лет, не содержащим никакого упоминания о границах. К вечеру того же дня русские проявили признаки уступчивости. На них произвела большое впечатление солидарность взглядов английского и американского правительств, с которой они столкнулись. На следующее утро Молотов запросил у Сталина разрешение вести переговоры на основе проекта Идена. Москва предложила мелкие изменения, в основном подчеркивавшие долгосрочный характер намечаемого союза. Договор без всяких территориальных статей был подписан 26 мая». (Выд. — Авт.) [229]. Уинстон Черчилль. «Вторая Мировая Война».

Приведенная цитата показывает, как Черчилль воспринимал происходящие переговоры. Интересно сравнить это с тем, как переговоры воспринимала противоположная сторона. Следующая цитата позволяет это сделать.

«В тот же день Молотов снова встретился с Иденом. Британский министр сделал новое предложение: Британия и СССР подпишут договор о взаимопомощи на двадцать лет. 24 мая Молотов отправил Сталину проект соглашения. Телеграмму подписал не только Молотов, но и Майский; ее текст состоял всего в одной строке: «Мы считаем такой договор неприемлемым, это просто пустая декларация, которая Советскому Союзу не нужна». Не устраивал договор потому, что в нем не было никаких обязательств по поводу советских границ или организации послевоенного мира — а Молотова командировали в Лондон заниматься именно этими вопросами. Сталин решил по-иному. “Проект договора, переданный тебе Иденом, получили, — телеграфировал он через несколько часов. — Мы его не считаем пустой декларацией и признаем, что он является важным документом. Там нет вопроса о безопасности границ, но это, пожалуй, неплохо, так как у нас остаются руки свободными. Вопрос о границах, или скорее о гарантиях безопасности наших границ на том или ином участке нашей страны, будем решать силой”». (Выд. — Авт.) [218, стр. 84]. Джеффри Робертс. «Вячеслав Молотов. Сталинский рыцарь “холодной войны”».

Молотов в переговорах с Черчиллем пытался убедить последнего, что СССР может не выдержать и проиграть войну! А Сталин ему телеграфирует, что вопрос о границах «будем решать силой»! То, что тогда от этих границ Сталина отделяло около 1000 км оккупированной немцами территории, его совершенно не беспокоило. Не беспокоило его и то, что только что в Харьковской операции и в Керчи он потерпел сокрушительные поражения. Из последней цитаты видно, что Сталин был совершенно уверен, что, когда он прикажет, Красная Армия сможет выполнить поставленную задачу и силой захватить ту территорию, которая будет ему необходима.

Этим договором вопрос признания Великобританией территориальных приобретений СССР Сталину не удалось решить. Шантаж возможным поражением СССР в войне не помог. Однако по остальным вопросам Сталину удалось достигнуть приемлемой договоренности. После этого Молотов отправился в США к Рузвельту.

«Следующей остановкой на пути Молотова был Вашингтон. Рузвельт, на которого произвели впечатление зловещие пророчества Молотова о том, что Советский Союз может отступить за Волгу, оставив экономически богатые районы Германии, если второй фронт не будет открыт, просил передать Сталину, что союзники планируют открыть второй фронт в 1942 г. Но Рузвельт не уточнил, где именно — в Северной Европе, как того хотела Москва, или в каком-то другом месте». [230].

Молотов и Рузвельта шантажировал угрозой проигрыша в войне! Здесь он пытался этим добиться открытия второго фронта! Это доказывает, что угроза поражения в войне с Германией была не просто случайным поворотом беседы, а была методом дипломатического давления для достижения сталинских целей в переговорах.

Использование поражений в Крыму и под Харьковом в качестве аргумента в дипломатических переговорах, а также сознательное вмешательство Сталина в процесс принятия решения по наступлению, которое привело к этим поражениям, позволяют утверждать, что эти поражения, как и поражения в предшествующие периоды, не были результатом неумелости или слабости Красной Армии. Этими поражениями Сталин пытался добиться политических целей. Одной из них было создать атмосферу критической ситуации на фронте, чтобы вынудить Рузвельта и Черчилля согласиться на создание полноценного антигитлеровского союза с СССР и заставить союзников открыть второй фронт.

Вот как Черчилль на переговорах выскальзывал из-под «ударов» Молотова с целью выбить из союзников решение об открытии второго фронта.

«Поэтому мы договорились с Молотовым опубликовать коммюнике, обнародованное 11 июня, в котором содержалась следующая фраза:

«Во время переговоров была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году».

Я считал чрезвычайно важным, чтобы при этой попытке ввести в заблуждение врагамы не ввели в заблуждение нашего союзника. Поэтому в то время, как составлялось коммюнике, я лично вручил Молотову в зале заседаний кабинета в присутствии ряда моих коллег памятную записку, из которой ясно следовало, что, хотя мы делаем все от нас зависящее для разработки планов, мы не связываем себя обязательством действовать и мы не можем дать никакого обещания». (Выд. — Авт.) [229]. Уинстон Черчилль. «Вторая Мировая Война».