Альберт Зейдель - План Сталина: борьба за войну и против политики мира, 1927–1946. Книга 1 [калибрятина]

4. Если они ответят, что направлены для переговоров и подготовки дела подписания военной конвенции, то спросить их, есть ли у них какой-либо план обороны будущих союзников, т. е. Франции, Англии, СССР и т. д., против агрессии со стороны блока агрессоров в Европе.

5. Если у них не окажется конкретного плана обороны против агрессии в тех или иных вариантах (что маловероятно), то спросить их, на базе каких вопросов, какого плана обороны думают англичане и французы вести переговоры с военной делегацией СССР.

6. Если французы и англичане всё же будут настаивать на переговорах, то переговоры свести к дискуссии по отдельным принципиальным вопросам, главным образом о пропуске наших войск через Виленский коридор и Галицию, а также через Румынию.

7. Если выяснится, что свободный пропуск наших войск через территорию Польши и Румынии является исключенным, то заявить, что без этого условия соглашение невозможно, так как без свободного пропуска советских войск через указанные территории оборона против агрессии в любом ее варианте обречена на провал, что мы не считаем возможным участвовать в предприятии, заранее обреченном на провал.

8. На просьбы о показе французской и английской делегациям оборонных заводов, институтов, воинских частей и военно-учебных заведений сказать, что после посещения летчиком Линдбергом СССР в 1938 г. Советское правительство запретило показ оборонных предприятий и воинских частей иностранцам, за исключением наших союзников, когда они появятся». [22]. Л. Безыменский. «Гитлер и Сталин перед схваткой».

Следует заметить, что Англия и Франция действительно не очень стремились к заключению Соглашения . Их позиция заключалась в следующем. Главное было — не допустить сближения СССР с Германией. Без договора с СССР Германия напасть на Польшу не решилась бы. Франция и Великобритания считали, что даже если Соглашение не будет подписано, СССР не должен быть заинтересован в советско-германском договоре. Такой договор открывает Гитлеру путь для захвата Польши, что ведет к угрозе возникновения границы между Германией и СССР и к возможности будущей агрессии против СССР.

Суммируя вышесказанное о Московских переговорах, можно, сказать, следующее:

Московские переговоры помогли Сталину сохранить информацию о переговорах с Гитлером в тайне и подписать пакт Молотова — Риббентропа непосредственно перед нападением Германии на Польшу. Угроза успеха Московских переговоров делала Гитлера более уступчивым при заключении пакта о ненападении и способствовала подписанию секретных приложений к пакту, в которых был заинтересован Сталин. Московские переговоры позволили Сталину представить СССР в виде миролюбивого государства, которое полгода пыталось создать широкую коалицию для отпора агрессору, но было вынуждено, из-за политики Англии и Франции, пойти на заключение пакта о ненападении с Гитлером. Главное назначение Московских переговоров для Сталина — быть дымовой завесой для переговоров с Гитлером.

Результатом всех этих переговоров стало то, что 23 августа Молотов подписал с Риббентропом пакт о ненападении. Кроме открытой части этот пакт содержал секретное дополнительное приложение, которое и станет темой следующего параграфа.

4.6. Секретный протокол к пакту о ненападении

Пакт о ненападении открывал Гитлеру дорогу на Польшу. Однако он не мог не понимать очевидную перспективу получить после нападения на Польшу войну с Англией и Францией. Гитлер, возможно, надеялся, что эти государства не посмеют объявить войну Германии, но не рассматривать такого варианта он не мог. На этот случай пакт со Сталиным должен был быть гарантией долгосрочного и надежного тыла на востоке для ведения войны на западе. Это подтверждает второй пункт в телеграмме Гитлера Сталину от 20 августа (см. параграф 4.4), где говорится, что пакт:

«… означает для меня определение долгосрочной политики Германии».

Так видел пакт Гитлер. Но в этом была его ошибка. Ошибка, основанная на неверной оценке военной и экономической мощи СССР и стратегических целей Сталина.

Для Сталина пакт был только ключом к началу Второй мировой войны. После объявления Англией и Францией войны Германии этот договор интереса для Сталина больше не представлял. Безопасный тыл на востоке Сталин Гитлеру обеспечивать не собирался! Поэтому если для Гитлера пакт был стратегическим, долгосрочным договором, то для Сталина он был тактическим договором, терявшим свою ценность с началом мировой войны, то есть через пару недель! Поэтому Сталин дополнил пакт секретным протоколом, который должен был начать работать на Сталина сразу после начала Второй мировой войны.

Открытая часть договора должна была содержать стандартный договор о ненападении — это то, что Гитлер хотел получить от Сталина. Такой договор можно было показать всему миру, подтверждая свое «миролюбие». В секретной же части должны были быть сформулированы истинные намерения Сталина, с которыми Гитлер вынужден будет согласиться, чтобы получить гарантии нейтралитета СССР в случае нападения Германии на Польшу. В дальнейшем, выходя за рамки секретных договоренностей, Сталин сможет скрытно от мира провоцировать Гитлера и принуждать последнего к нападению на СССР.

Опубликовав пакт о ненападении, СССР и Германия сообщили всему миру, что СССР не выступит против Германии в случае нападения последней на Польшу. Это означало, что нападение неизбежно и что в случае, если Англия и Франция выполнят свое обещание Польше, начнется Вторая мировая война. Что изменяло в этой картине наличие секретного протокола? Сталин в секретном протоколе сообщил Гитлеру, что он такой же агрессор и что он тоже хочет участвовать в разделе мира. С одной стороны, для Гитлера это был позитивный сигнал, означающий, что опасного для него сближения СССР с демократическими странами можно не опасаться. Поэтому за восточные границы он может не беспокоиться, и войны на много фронтов не будет. И это было главным, чего он хотел добиться от пакта со Сталиным. В своей способности справиться с Польшей, а затем, в случае необходимости, и с Францией, он был уверен. Но с другой стороны, секретный протокол превращал респектабельный, признаваемый во всём мире пакт о ненападении в криминальный сговор, который не регулируется международными законами. А значит, и способ разрешения конфликтов по такому договору может быть только силовым. Что и случилось 22 июня 1941 года. Для агрессоров договор — всего лишь бумажка, которую они выбросят, как только сочтут, что она больше не отвечает их интересам. Поэтому такой документ содержит потенциальную угрозу будущего конфликта подписантов. Гитлер был уверен в своей силе и в слабости Сталина. И эта уверенность позволила Гитлеру подписать сомнительный протокол. Это была его роковая ошибка. Сталин был к этому времени намного сильнее Гитлера. Но ему это удалось скрыть. Недооценка военной и экономической силы СССР и полное непонимание целей Сталина привели Гитлера в эту двойную ловушку. О первой ловушке мы уже много сказали. Первой ловушкой был сам пакт Молотова — Риббентропа, который всего через неделю после его подписания привел Гитлера к войне с мощнейшими в экономическом и военном отношении странами. Но, кроме первой ловушки, пакт содержал и вторую. Она была заложена в секретном протоколе и заключалась в том, что СССР не собирался обеспечивать Германии безопасность ее восточных границ. Сталин, наоборот, планировал демонстрировать свои растущие аппетиты агрессора и даже угрожать Гитлеру! Секретный протокол давал Сталину очень широкие возможности для этого. По данному протоколу он мог предъявлять территориальные претензии другим странам, нападать на них, присоединять их территории, и Гитлер должен был на это пассивно смотреть. Всё это Сталин собирался делать. Секретный протокол содержал только общие положения и допускал широчайшие возможности для различных толкований. Это — идеальная почва для создания конфликта. К кому сможет апеллировать Гитлер? Кого в мире будет интересовать вопрос, насколько один из агрессоров отступил от буквы криминального по сути, секретного соглашения между ними? Никого. Поэтому данный протокол оставлял Гитлера наедине с СССР без всякого шанса получить какую-нибудь помощь или поддержку от мирового сообщества.