Алексей Валеров - Новгород и Псков: Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков

Анализ летописных свидетельств показывает, что неприязненные отношения между Новгородом и Псковом к весне 1342 г. переросли в новое противостояние. Его причиной послужило нежелание новгородского правительства оказать помощь псковичам в борьбе с Ливонским орденом. В условиях разрастания псковско-немецкого приграничного инцидента в крупномасштабную войну Новгород не захотел быть втянутым в нее и пожертвовал интересами своего стратегического партнера. Решение, принятое новгородцами, можно объяснить лишь с учетом изменившейся к тому времени международной ситуации в Восточной Европе. В течение 1340–1341 гг. один за другим умерли Иван Калита, Узбек, Гедимин, сменился магистр Ордена. Как кажется, новгородцы побоялись вступать в войну с Ливонией на стороне Пскова, не зная наверняка соотношения сил в регионе. Так или иначе, Псков оказался перед перспективой длительной войны с основными силами Ордена без новгородской поддержки. Поэтому совершенно логичным стал следующий шаг — обращение за помощью к Ольгерду, поскольку Литва являлась давним геополитическим союзником Пскова. Неудивительно, почему новгородские летописи с возмущением рассказывают об этих событиях, обвиняя Псков в предательстве интересов Руси и в прямой измене Новгороду. Однако объективно псковская политика выглядит оправданной и предопределенной отступничеством новгородцев. Очередной союз псковичей с литовцами и вокняжение в Пскове Андрея Ольгердовича еще больше усложнили новгородско-псковские взаимоотношения.

Тем не менее вскоре ситуация изменилась. В то время как псковичи «надеющися помощи от Олгерда», великий литовский князь «и братъ его Кестутии прочь поехаша с своеми людми» [1054]. Оставшийся в Пскове Андрей Ольгердович не имел в своем распоряжении того необходимого числа воинов, которое устроило бы Псков. Недаром псковский летописец с безысходной горечью заметил: «И видевше псковичи, что помощи имъ нет ни от коея же страны, и положиша упование на бога, на святую троицу и на Всеволожу молитву и на Тимофееву» [1055]. Представляется, что акцент летописца, сделанный на факте отсутствия помощи псковичами «ни от коея же страны», во многом навеян был недавно произошедшим разрывом Пскова с Новгородом. Согласно варианту Псковской Второй летописи, тяжелое положение псковичей напрямую зависело от ухода литовского войска: «А Олгердъ и брат его Кестутии съ своими литовникы поехаша прочь, а псковичемь не оучинивше помощи никоея же» [1056]. Именно с учетом последнего обстоятельства становится понятным оригинальное чтение Псковской Третьей летописи, завершающее рассказ об Ольгерде. Летопись сообщает, что после того, как псковичи лишились литовской поддержки, они «смиришася с Новымъгородом» [1057]. Новгородская Четвертая летопись, передавая с незначительными изменениями вариант псковской летописи, также содержит дополнительное чтение о том, что псковичи «добиша челомъ Новугороду, и смиришася» [1058]. Примирение стало возможным после ухода Ольгерда с литовским войском, что, видимо, означало фактическое прекращение действия недолговечного на этот раз псковско-литовского союза. Интересно, что начиная с этого момента меняется настрой псковских летописей по отношению к Новгороду. Если в рассказе о случившемся «тогда в то время» в Псковской земле моровом поветрии Псковская Первая летопись традиционно говорит об «оумножение грех ради наших» [1059], а Псковская Вторая вообще ограничивается лишь констатацией факта, что «бысть моръ золъ на людех въ Пскове и въ Изборьске» [1060], то Псковская Третья летопись уточняет, что эпидемия произошла «в то розратье трехъ ради наших» [1061]. Под «розратьем» явно подразумевается конфликт с Новгородом, который накануне удалось уладить псковскому правительству.

Восстановление псковско-новгородских отношений, вероятно, предполагало и возобновление взаимных обязательств по оказанию военной помощи. Так думать позволяет рассказ псковских летописей о событиях весны 1343 г., когда война с Ливонским орденом вступила в завершающую стадию. Объединенное войско псковичей и изборян под руководством князей Ивана и Евстафия, выступившее 26 мая, в течение пяти дней (в Новгородской Первой летописи младшего извода говорится о восьми) «воеваша около Медвежин Голове», но во время возвращения в пределы Псковской земли столкнулось с орденской ратью «на Мале борку, на тесне» [1062]. В кровопролитном сражении, псковичи и изборяне одержали верх. Однако, несмотря на общий успешный итог, какая-то часть русского войска поддалась панике. В начале битвы («коли ту ступишася битися»), по сообщению псковского источника, «в то время Руда поп борисоглебскои, Лошаков внукъ, повергъ конь и щитъ и вся оружия ратныя брани, побеже попъ с побоища и прибеже въ Изборско и поведа имъ лиху весть: всех псковичь и изборянъ побили немцы» [1063]. Из Изборска ложные слухи проникли и в Псков. Дальнейший рассказ псковского летописца чрезвычайно показателен. Поверив попу Руде, псковичи «отрядиша гонцомъ в Новьгород Фому попа: псковичи вси побиты, новогородцы братия наша, поедите на борзе, загоните Псковъ перво немець, оже немцы загонят» [1064]. И хотя вскоре выяснился обман Руды и гонец не был отправлен, представляется важным, что псковичи собирались просить помощи именно у Новгорода, называя при этом новгородцев «братия наша». Видимо, к 1343 г. отношения между Новгородом и Псковом полностью нормализовались, и псковско-новгородский военно-политический союз в очередной раз был возобновлен. Как следует из летописных сообщений за следующие годы, он продолжал оставаться в силе.

Летом 1348 г. войска шведского короля Магнуса Эрикссона вторглись в Новгородскую землю. Население новгородских владений в Ижоре и Води было подвергнуто насильственному обращению в католическую веру. Помощи от Москвы, о которой новгородцы просили Симеона Ивановича Гордого, не последовало. Вскоре шведы «взя Ореховець на Спасов день», 8 бояр, руководивших обороной этой новгородской пограничной крепости, попали в плен. Лишь после длительной осады Орешка новгородским войском, начавшейся осенью 1348 г., он был отвоеван 25 февраля 1349 г. [1065] Как явствует из летописных сообщений, во время этой войны со Швецией на помощь Новгороду пришел Псков. Новгородская Первая летопись младшего извода рассказывает, что в начале военных действий «посадникъ же Федоръ Данилович и наместьници князя великаго и вси новгородци и плесковиць немного и новоторжьци и вся волость Новгородская поихаша в Ладогу», навстречу шведам [1066]. Об этих же событиях повествует и Новгородская Четвертая летопись, правда, несколько иначе. Согласно данному источнику, новгородско-псковское войско «поехаша из Ладоге и сташа подъ Ореховымъ на Оуспение святеи богородици» [1067]. Видимо, вариант Новгородской Четвертой летописи более точно отражает маршрут движения и последовательность действий русских полков. Ее чтение дополняют и подтверждают известия псковских летописей, полнее представленные в редакции Псковских Первой и Третьей. Из псковского текста узнаем, что «месяца июня въ 24 день поехаша псковичи ко Орешку городку новогородцемъ в помощь, о посаднику Илии противу короля» [1068]. Кроме того, Новгородская Четвертая летопись содержит рассказ о трениях, возникших между новгородцами и псковичами под Орешком, отсутствующий в Новгородской Первой младшего извода. По свидетельству новгородского летописца, во время осады ореховецкого гарнизона шведов «плесковици реша новгородцемъ: "не хотимъ стояти долго, но идемь прочь". Реша же новгородци: "братье плесковици! топерво мы вамъ дали жалобу на Болотови: посадникомъ нашимъ оу васъ въ Плескове не быти ни судити, а о владыце судити вашему плесковитиноу, а из Нозагорода васъ не позывати дворяны, ни подвоискыми, ни софьяны, ни известникы, ни беречи, но борзо есте забыли наше жалование, а ныне хощете поехати; поидите в ночь, а поганымъ похвалы не даите, а намъ нечести". Они же отъ Орешка в полъ дни поехаша, оудари въ трубы, в бубны и в посвистили, немци же, то видевше, почаша смеятися» [1069]. Иначе дело представлено в псковских памятниках. В них говорится, что «в то время немцы, приехавше во Псковъ и розкинуша мирнии грамоты съ псковичами», повоевали псковские территории у Острова, под Изборском, на Завеличье и под самим Псковом. Псковский летописец уточняет, что «пьсковичи тогда бяше оу Орешка» [1070]. О том, что псковский военный отряд покинул новгородцев, ни одна из псковских летописей не сообщает. Но это не противоречит сведениям Новгородской Четвертой летописи о том, что псковская подмога ушла из-под Орешка. В любом случае как новгородский, так и псковский источники не дают достаточных оснований предполагать разрыв между Новгородом и Псковом, хотя наличие определенных сложностей во взаимоотношениях двух городов отрицать нельзя.