Сергей Сорочан - Ромейское царство

Умерев во время визита в североиталийский Медиолан-Милан, последний император, еще повелевавший всем Средиземноморьем, успел завещать западные владения младшему, 10-летнему сыну Гонорию, а восточные — старшему, 17-летнему Аркадию. Так в руках этого юного владыки, которого одни византийские историки называли благочестивым и грозным, а другие — кротким и безвольным, оказалась лучшая часть того, чему предстояло стать великой Византией. Впрочем, даже в тот момент разделение не воспринималось как непоправимое. Напомним, что Империя все еще считалась единой и до 438 г. абсолютно все декреты принимались от имени обоих императоров — и Востока, и Запада. Лишь после 476 г., когда восставший командующий германскими войсками, вождь Одоакр, объявленный своими воинами королем, убрал с трона западного римского императора малолетнего Ромула Августула и отослал регалии-знаки его власти в Константинополь, владыка этого «священнейшего города», как до того называли только старый Рим, стал единственным легитимным правителем римского Востока и Запада, законную верховную власть которого признавали короли варваров.

Ромеи справедливо считали себя прямыми наследниками Древнего Рима, более того, гражданами этого самого Рима, и не видели четкой границы между его и собственной историей. Поэтому довольно затруднительно определить точную дату рождения Ромейского царства. Споры на эту тему бесполезны. Одни исследователи полагают, что следует вести отсчет истории Византии с основания-освящения Константинополя в 330 г.; другие связывают ее возникновение с разделом единой Римской империи на Восточную и Западную, что произошло постепенно в течение 395–438 гг. Некоторые же считают, что говорить об истории византийской монархии следует лишь с VII в., когда Ромейская империя потеряла свои восточные и северные провинции в результате лихих арабских завоеваний и мощного напора славянской колонизации. Каждый из них прав лишь отчасти, ибо сплав старого и нового не получается в одночасье: новое государство, формально родившись в IV в., постепенно трансформировалось в христианскую правовую монархию, уже в V в. приобрело собственное лицо, институты, ритуалы, стиль правления, но изначально имело особые социально-экономические условия развития, отличные от тех, что знал попавший под власть диких германских народов Запад.

Византийское правительство с самого начала позаботилось, чтобы народы, населяющие Империю, стали оплотом православия. Важно также учесть, что Византия была типом древней Империи. За ней стояло то славное прошлое, которого не было и не могло быть у варварских государей Европы при всей их свирепости и безмерной храбрости. Верховенство здесь принадлежало единственному и неповторимому христианскому императору. Его именовали также августом, деспотом или василевсом (в переводе с греческого — «царь», что в свою очередь представляет славянский вариант слова «цезарь»).

Император ромеев был высшим магистратом в государстве, но считалось, что он получает власть от Бога и является Его другом. «Мною цари царствуют» — утверждало Священное Писание . Уже Константин Великий закрепил понятие «богоизбранный царь». Ромеи говорили, что таковой «…ниже только Бога и следует сейчас же за Богом». Подобное местоположение императора Византии где-то на пол пути к Небесам обеспечивало ему почитание, более того, даже благоговение, обожание подавляющего большинства его граждан, исповедующих христианство. Недаром в перечне добродетелей именно «евсевейя» — благочестие числилось одним из важнейших свойств царя.

Однако вызывающими уважение, неоспоримо священными, полагали византийцы, являлись императорский пост и сан, а не сам монарх как человек. В каком-то смысле это была административная должность, порожденная структурой государственного аппарата, и, значит, можно было стать царем, сделав карьеру в этом аппарате. В результате на троне мог оказаться как наследственный император, рожденный и воспитанный при дворе, так и его соправитель, не обязательно, сын или брат, а зять, племянник, другой родственник, а то и просто «усыновленный» фаворит, выскочка, которому способствовали талант или просто удача. Восстание против василевса как личности недостойной трона, неумелого, плохого, неблагочестивого правителя, не радевшего о благе подданных, не осуждалось, тем более, если мятежники выходили победителями и кто-либо из них узурпировал, то есть захватывал власть.

Кроме того, ромеи считали, что императорская власть не всегда дается Богом, и не о всяком василевсе можно сказать, что его власть божественного происхождения. При Божьем попущении и диавол тоже может доставить престол своему избраннику. Тогда это будет недостойный «тиран», либо тот, кто сперва получил по заслугам высшую власть от Бога, был избран Богом, а затем забыл о подданных, стал творить произвол, неправедные дела, грешить, выказывать неуважение к христианским догматам, учению, впал в нечестие и в итоге оказался наказан Господом. Этот божественный гнев проявлялся в катастрофах, поражениях, которые обрушивались на Империю, а самое главное в том, что само Небо посылало плохому императору соперника, победа которого свидетельствовала, что Бог оставил предыдущего правителя.

Как бы то ни было, ромейский император был единственным, кто не имел господина, абсолютно свободным, зависевшим на этой земле только от самого себя и от Бога. Все остальные были его подданными — иппиками, политами-гражданами, народом (димос, лаос) или слугами, но в переносном значении обозначались одним греческим слово «дулы» — рабы. Поэтому даже могущественному генерал-губернатору целого края ни коим образом не было зазорно назвать себя «прирожденным рабом» императора и уж тем более пасть перед ним ниц: между царем и его подданными нет места стыду. Понятие собственного достоинства, обычно сопряженного с сословной привилегированностью или личными заслугами, в этой системе координат отсутствовало, а точнее, ассоциировалось с занимаемым положением, саном, чином. Сам же император, даже имея коронованных соправителей, правил как неограниченный монарх, откуда и происходил его титул — автократор (в переводе с греч. «самодержец», а точнее, «единоправец»), а централизованная монархия — власть одного правителя понималась как справедливое и законное правление такого автократора. Критике мог подвергаться конкретный император — тот или иной человек, но не священная идея монархической власти и ее божественного происхождения.

Долгом автократора было наблюдать за происходящим в государстве и отвечать за все, подписывать чернилами из пурпура практически все государственные документы. Он был главой правительства, руководителем внешней политики, сердцем администрации, единственным законодателем, верховным судьей и главнокомандующим армией, вождем и защитником народа. От его имени юристы редактировали законы, отвечали рескриптами-предписаниями на многочисленные запросы дворцовых канцелярий и наместников в провинциях. Императору ромеев надлежало демонстрировать справедливость, расточать благодеяния, милости, всячески проявлять благочестие и высшую добродетель — филантропию , то есть заботу, попечение, касающиеся исключительно всех своих подданных, христианских верующих. Они должны были своими молитвами помогать государю в его деятельности. Но он же мог судить, казнить их, приказывать калечить, конфисковывать имущество, отправлять в ссылку, изгнание. Его воля простиралась даже на Церковь. Все должны были ему повиноваться и молится за него как за «Отца Ромеев» — «Патер Ромаион», главу одной большой семьи, состоящую из верноподданных.