Андрей Плотников - Тайна смерти Рудольфа Гесса [Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау]

4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.

Москва, 23 августа 1939 г.

За правительство Германского рейха фон Риббентроп.

По поручению правительства СССР В. Молотов.

Вторым документом являлся „Секретный дополнительный протокол к германо-советскому договору о границе и дружбе от 28 сентября 1939 года“. Сам договор от 28 сентября 1939 года был в свое время опубликован в центральных и местных газетах рейха.

Секретный дополнительный протокол.

Нижеподписавшиеся уполномоченные констатируют согласие Германского Правительства и Правительства СССР в следующем:

Подписанный 23 августа 1939 г. секретный дополнительный протокол изменяется в п. 1 таким образом, что территория Литовского государства включается в сферу интересов СССР, так как с другой стороны Люблинское воеводство и части Варшавского воеводства включаются в сферу интересов Германии (см. карту к подписанному сегодня Договору о дружбе и границе между СССР и Германией). Как только Правительство СССР предпримет на литовской территории особые меры для охраны своих интересов, то с целью естественного и простого проведения границы настоящая германо-литовская граница исправляется так, что литовская территория, которая лежит к юго-западу от линии, указанной на карте, отходит к Германии.

Далее констатируется, что находящиеся в силе хозяйственные соглашения между Германией и Литвой не должны быть нарушены вышеуказанными мероприятиями Советского Союза.

Москва, 28 сентября 1939 г.

За правительство Германского рейха фон Риббентроп.

По поручению правительства СССР В. Молотов.

Содержание этих обоих документов полностью соответствует тексту документов, опубликованных Государственным департаментом США в 1948 году под названием „Нацистско-советские отношения 1939–1941“. Они полностью соответствуют тексту фотокопий, которые в том же году были заказаны для меня по поручению секретариата военного трибунала № 4 — Процесса на Вильгельмштрассе.

Я до сих пор еще не знаю, кто передал мне оба документа во время перерыва заседаний суда в Нюрнберге. Однако многое говорит за то, что мне подыграли с американской стороны, а именно со стороны обвинения США или американской секретной службы. Однако в качестве доказательства оба перепечатанные с „секретных дополнительных протоколов“ текста сами по себе, конечно, еще не могли использоваться. Это не были ни фотокопии с оригиналов, ни заверенные государственными органами или нотариусом всего лишь две отпечатанные на машинке бумаги».

С этими новыми документами 8 апреля 1946 года адвокат Зайдль снова направляется в тюрьму к Фридриху Гаусу и 11 апреля получает от него второй собственноручно написанный аффидевит следующего содержания [24] Аффидевит приведен в книге Альфреда Зайдля, где он помещен на немецком языке. :

« Заверение под присягой.

Получив разъяснения об ответственности за лжесвидетельство, я даю следующее заверение, равносильное присяге, в целях предоставления Международному военному трибуналу в Нюрнберге по просьбе адвоката господина доктора Альфреда Зайдля, который указал мне — также как и перед моим заверением под присягой от 15 марта 1946 г. — на то обстоятельство, что я в соответствии с процессуальными нормами этого военного трибунала обязан в качестве свидетеля дать такое клятвенное заверение, а также устные показания.

I. Касательно личности: Меня зовут Фридрих Гаус, рожден 26.2.1881 г. в Малуме, округ Хандерсгейм, принадлежу к евангелическо-лютеранской конфессии, доктор права, до конца войны юрист-консультант в Министерстве иностранных дел в Берлине, в частности, в последнее время был в должности „посла по особым поручениям“.

II. Касательно дела. Адвокат господин доктор Альфред Зайдль предоставил мне 8 апреля 1946 года прилагаемые два документа для ознакомления, которые являлись копиями секретных дополнительных протоколов к германо-советским договорам от 23 августа и 28 сентября 1939 года. Он спросил меня при этом, не идет ли речь в этих документах о копиях документов, упомянутых мной в заверении под присягой 15 марта 1946 г., касательно секретных политических соглашений между Германией и Советским Союзом в августе и сентябре 1939 года.

Я сделал на обоих представленных документах пометки от руки с моей подписью, чтобы они являлись приложением к моему сегодняшнему заявлению под присягой, а на поставленный вопрос я могу сообщить следующее:

Содержание вышеупомянутых текстов по сути в основных пунктах соответствует тем положениям, которые я постарался передать в моем заверении под присягой от 15 марта 1946 г. по моим тогдашним воспоминаниям относительно содержания секретных политических соглашений в августе и сентябре 1939 года между правительством рейха и правительством СССР. Я нахожу только одно существенное различие в том, что в тексте от 23 августа 1939 года в пункте 3 упоминаются не в общем Балканские государства, а только Бессарабия, а также что в нем высказывается скорее не в позитивном смысле экономический интерес Германии, а подчеркивается в негативном смысле отсутствие политического интереса Германии.

Полагаю, что эту разницу можно объяснить тем, что в моей памяти осталось не содержание данного документа от тогдашних переговоров в Москве, а вместо него запомнились высказывания министра иностранных дел рейха, которые он, вероятно, высказал во время переговоров касательно этого пункта.

Что касается способа изложения обоих текстов, то они написаны совершенно в том стиле, который обычно использовался в такого рода политических соглашениях, в которые Германия была вовлечена в качестве стороны договора.

Поэтому у меня почти нет сомнения в том, что в случае обоих вышеприведенных текстов речь действительно идет о копиях немецких текстов германо-советских документов, о чем и был вопрос, которые были составлены на немецком и русском языках. Конечно, через более чем 6 лет я не могу с абсолютной точностью подтвердить полное соответствие обоих документов немецкому тексту оригиналов документов.

Нюрнберг, 11 апреля 1946.

Фридрих Гаус ».

13 апреля защитник Зайдль, соблюдая в этот раз все процессуальные нормы, представил второй аффидевит Гауса в канцелярию трибунала. 17 апреля на заседании трибунала Альфред Зайдль попросил приобщить к делу второй аффидевит Гауса и сами копии двух секретных протоколов. Суд принял заявление, однако в дальнейшем отклонил эту просьбу ввиду непонятного появления документов, отсутствия подтверждения наличия их оригиналов, а также как не имеющих отношения к делу Гесса.

В этом плане показательным является выдержка из следующего документа Международного военного трибунала [25] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп.1. Д. 2619. Л. 19–25. Копия. Цит. по: СССР и Нюрнбергский процесс. Неизвестные и малоизвестные страницы истории: Сб. документов. М., 2012. :