Сезар Итье - Инки

Такая интерпретация инкской религии бытовала до начала XX века, а идея, в соответствии с которой в представлениях инков существовал некий Бог-Создатель, находит поддержку и в современной историографии. Однако же изучение религиозного вокабуляра древнего языка кечуа и анализ документов, составленных теми из служителей культа, что открыто выступали против религиозных обрядов других народов древнего Тауантпинсуйу (тут уместно будет вспомнить дела, возбужденные в XVII веке по факту идолопоклонничества в архиепископстве Лимы), значительно меняют наше понимание религии инков. Сегодня уже более заметна глубокая общность религиозных систем Центральных Анд. Они являются продуктом одного и того же процесса культурного развития, коему на протяжении веков были присущи постоянные контакты и взаимное влияние, позволяющее обнаружить у различных народов и под разными именами одно и то же божество: кусканские Виракоча и Ильяпа соответствуют Уари и Лъивиаку в центре Перу. Гораздо меньше нам известно о религиях обитателей побережья, так как последние вымерли прежде, чем Церковь начала проявлять интерес к их «идолопоклонничеству». Культы народов Крайнего Севера и юга Империи задокументированы еще в меньшей степени. Посему я опишу здесь общую основу религий высокогорий Центральных Анд на момент Испанского завоевания, показав, как именно инки развили на этой основе культы, укрепившие их имперское господство.

Народы древнего Перу уделяли большое внимание своим усопшим, за которыми тщательно ухаживали. Тела хранились в защищенных от влажности и контактов с почвой, хорошо продуваемых ветрами местах, где усыхали, не подвергаясь разложению. Основатель рода являлся предметом настоящего культа. Один или несколько человек отвечали за обслуживание его мумии, которой делались подношения в виде пищи, напитков и коки. Периодически мумию выносили из склепа, чтобы позволить ей поесть и попить в обществе живых и других мумий предков, а также для смены одежды. Мумию расспрашивали о важных вещах, с ней танцевали и даже превозносили ее подвиги во время ежегодных праздников, которые айлью посвящал своему основателю.

Большинство жителей столицы прислуживали этим мертвым и каждый день приносили их на площадь и рассаживали по ранжиру, в порядке старшинства. Затем их слуги и служанки ели и пили рядом с ними. Они разводили для мертвых, прямо перед ними, костры из сухих поленьев очень правильной формы, и как только костры разгорались, сжигали все то, что разложили перед мертвецом, чтобы тот отведал того же, что ели живые. Также они ставили перед этими мертвецами большие золотые, серебряные или глиняные сосуды (которые называли бирками), наливали в них маисовое пива и преподносили мертвецу, ставя перед ним. Мертвецы предлагали пиво друг другу, как, впрочем, и мертвые — живым, а живые — мертвым. Как только эти бирки наполнялись, они выливали их на некий посреди площади установленный круглый камень, которому они поклонялись как идолу и вокруг которого был сооружен небольшой бассейн, откуда маисовое пиво утекало по подземным канализациям.

Считалось, что предок-родоначальник, главным образом за счет войн, обеспечил себя собственной территорией, дав происходящему от него айлью возможность существовать в качестве автономной группы. Почитание его памяти прежде всего должно было подтвердить права его потомков на их земли и ирригационные каналы. В провинциях Уайлья и Касатампу по отношению к предкам применяли термин мальки, которым на языке кечуа в первую очередь называется любое растение, посаженное человеком. Таким образом устанавливалась аналогия между захватом прародителем-воином территории и укоренением в земле растения, призванного приносить плоды — его потомков. В древних источниках перевод «предок» (progenitor), который дан для термина мальки, дабы сделать эту метафору понятной, иногда дублируется другим — «семя» (semilla). Инки верили, что умирая, основатели различных айлью раздваивались, превращаясь в продолговатые монолиты, которые вкапывались в землю в деревнях или на полях и назывались уанка в центре Перу и уанк ’а в Куско.

Резной монолит (уанка) культуры Рекуай, представляющий предка-родоначалъника

Так, Манко Капак и его братья превратились в скалы, и двойной камень прародителя инков находился в главном святилище Куско, «Золотом Храме», Кориканче. Эти монолиты являлись осязаемым выражением первоначального акта захвата некой территории, а их фаллическая форма воскрешала в представлении завладение плодородной землей (женского рода) предком-мужчиной. В обмен на такое поклонение основатель айлью должен был гарантировать плодородность полей и жизненную силу людей.

Если Инка после своей смерти переходил в статус прародителя и автоматически удостаивается поклонения потомков, то большинство основателей родов, о которых идет речь в наших исторических источниках, совершали нечто героическое, практически мифическое в далекую эпоху. Приписываемые им подвиги действительно можно считать сверхъестественными: один был способен сделать так, чтобы кукуруза или картофель взошла, лишь дунув на землю, тогда как другой облетал свою территорию, превратившись в кондора.

Кроме того, за исключением довольно-таки особенного случая инкских правителей, основатели айльюие имели человеческое происхождение. Некоторые из них появились из подземного океана и пришли в этот мир через некую пещеру или источник. Другие вылупились из яиц, упавших с неба и оставленных на вершине какой-либо горы.

Возможное изображение предка-родоначалъника племени уари, несущего маис (на керамике наска)

На языке кечуа эти места происхождения назывались пакарина, «место появления», и сами становились предметами культа. Прародитель обычно «появлялся» вместе с братьями, которые вылезали из соседних дыр или яиц. Эти братья впоследствии порождали айлью, которые, благодаря связям, объединявшим их родоначальников, образовывали союз. Таким образом, все люди происходят не от первоначальной пары, как в христианстве, но от различных предков, которые узаконивают автономию каждого рода и неотчуждаемость ее территории и ресурсов. Этот полигенизм, который тесно связан с организацией андского общества, явится одним из основных камней преткновения для христианизации.