Сезар Итье - Инки

Развитие цивилизации (начиная с III в. до н.э.) никогда даже не пыталось сдержать или разрушить эту тенденцию к лингвистическому разнообразию: урбанизация всегда оставалась хрупкой, зависящей от государств-однодневок, и политическое раздробление преобладает на протяжении большей части доиспанской истории Перу. Несмотря на то что некоторые языки долго обеспечивали межэтническую коммуникацию, они крайне редко вытесняли языки местные, а когда это происходило — как в случае с кечуа, примерно 2—2,5 тысячелетия тому назад, — они затем разветвлялись в диалекты и многочисленные языки. Даже в наши дни внутреннее разнообразие семейств кечуа и аймара сопоставимо с разнообразием романских или славянских языков.

Крайнее лингвистическое раздробление Тауантпинсуйу связано также с там фактом, что, по подобию «народов», на них говорящих, языки не были привязаны к определенной территории: стремление некоторых из этих обществ к созданию экономических анклавов в местах, удаленных от их территориальной группы, а также перемещения народов, производимые Инками, повлекли за собой сосуществование на ограниченных пространствах жаждущих автаркии групп, которые сохраняли свой собственный язык. Эта языковая мешанина тем не менее компенсировалась тем, что испанцы признавали «тремя основными языками Перу», обеспечивавшими межэтническую коммуникацию в Инкской империи: мочика, кечуа и аймара.

Языки индейцев Перу сильно отличаются друг от друга и крайне многочисленны, так как почти каждая провинция и каждая долина имеют собственный. Но есть среди них и три общих: юнга [=мочика], кечуа и аймара. На языке юнга говорят главным образом на побережье, от Лимы до Гуаякиля, несмотря на то что в [прибрежных] долинах есть также и свои языки. Язык кечуа используется повсюду в горах, от Кито до Куско, пусть и некоторыми разговорными отличиями в зависимости от провинций, — его понимает каждый, что кто хоть средне владеет языком той или иной провинции. Язык аймара наиболее общий из всех; он распространен от Уаманги, что в начале епархии Куско, почти до Чили и Тукумана [в Аргентине].

Вопреки тем представлениям, что бытовали до тех пор, пока, в 1960-х годах, к изучению андских языков не начали применяться методы лингвистики, инки не несут никакой ответственности за распространение языка кечуа в Андах. Языковое разнообразие семейства кечуа, действительно, слишком велико для того, чтобы его можно было объяснить всего пятью веками истории. Хотя еще многое предстоит сделать для описания диалектов, сравнительной грамматики и исторической лингвистики языка кечуа, современные ученые сходятся в том, что первоначальная «колыбель» этого языка находилась в чрезвычайно удаленной от Куско зоне, в центре или в северной центральной части нынешнего Перу. Первая волна экспансии кечуа, вероятно, восходит к I тысячелетию до н.э., а именно к так называемой эпохе «древнего горизонта». Язык прото-кечуа, должно быть, распространился тогда, в эпоху расцвета культуры Чавин, на широком пространстве от Кахамарки до Аякучо. В регион Куско и в Эквадор кечуа, вне сомнения, пришел в гораздо более позднее время, относительно которого пока еще не было выдвинуто каких-либо обоснованных предположений. Замечено, однако, что по сравнению с другими диалектами кусканский кечуа отличается довольно-таки радикальными нововведениями, которые частично объясняются сильным влиянием языка аймара. На большей части Боливии и на северо-западе Аргентины кусканский кечуа распространился лишь в колониальную эпоху.

Даже в конце XVI века инки вспоминали о том, что кечуа происходит не из Куско, как о том свидетельствует хронист Мартин де Муруа: «Утверждают, Инка Гуайна Капак [Уайна Капак] приказал, чтобы по всей стране говорили на языке Чинчасуйу, который сегодня повсеместно называют “общим кечуа” или “из Куско”». Впрочем, язык, который способствовал управлению Тауантпинсуйу; не был тем кечуа, который жители региона Куско изменили под влиянием языков, на которых они разговаривали ранее, в частности аймара. Инкская элита, как и элиты завоеванных провинций, действительно пыталась «насадить» разговорный кечуа в наиболее значимых поселениях центрального побережья, например в Пачакамаке. В отличие от горных вариантов, в береговом кечуа взрывные согласные, следовавшие за согласными носовыми (м, н), имели звонкое произношение. Именно от этой формы кечуа, использовавшейся элитами Тауаншинсуйу, происходит большинство терминов, заимствованных у этого языка (через испанский) французским, к примеру «Andes» (< andi) или «condor» (< kundur), а не от более консервативных горных форм, где эти термины произносятся соответственно [anti] и [kuntur].

Крайне маловероятно, что существовало доколумбово наименование для всей совокупности языкового семейства, которое выглядит некой абстракцией на фоне разнообразия местных вариантов. В большинстве современных диалектов кечуа язык обозначается термином рунасими — или родственной формой, — что означает «язык индейцев». Название «кечуа», впервые приведенное в неком тексте 1560 года, происходит от термина кечуа, которым обозначается умеренная горная область, такая, где можно выращивать маис. В эпоху Испанского завоевания на юге Перу в горах преимущественно разговаривали именно на кечуа, тогда как обитатели пупы повсюду пользовались языком аймара. Некоторые авторы полагают, что именно испанцы первыми назвали этот язык именем области, где он применялся столь характерным образом. Но нельзя отвергать и другую гипотезу, согласно которой это наименование существовало и до Конкисты, по крайней мере, на юге Перу. Действительно, во всех регионах, расположенных к югу от Куско, скорее термин кечуа (или его современные варианты кесуа и кишуа), а не рунасими в самом этом языке встречается чаще. Если перенос наименования с экологического яруса в область языка был произведен испанцами, можно предположить, что термин, использовавшийся в кечуа, должен был сохранить след своего перехода через испанский, то есть поменять свое увулярное произношение (несуществующее в испанском) на произношение велярное, и стал *кечуа или *кесуа. Следовательно, вполне возможно, что уже сами инки называли кечуа тот язык, который заимствовали у своих западных соседей, выращивавших маис.

В инкскую эпоху географическая область языка аймара была гораздо более широкой, нежели сегодня. Куско находился на самой южной передовой полосе географической области языка кечуа, но был со всех сторон окружен провинциями, в которых пользовались аймара, не только с южной стороны, но и также и в областях пуны, расположенных к северо-западу от столицы, вплоть до окрестностей Лимы. Одна из этих провинций, та, которую испанцы называли «des Aymares» (она находится в современном перуанском департаменте Апуримак), и дала свое имя этому языку, возможно, потому, что инки считали обитателей этой провинции, к слову, своих ближайших соседей, носителями именно этого языка. Все указывает на то, что язык аймара знаком инкам с чрезвычайно давних времен. Те скудные свидетельства, коими мы располагаем относительно форм языка аймара, которые были разговорными в тех регионах, где сегодня этого языка уже не существует, указывают на то, что уровень его диалектического разнообразия вполне сопоставим с тем же уровнем языка кечуа, более распространенного между Куско и Лимой, нежели между Куско и южными возвышенностями. Согласно современным гипотезам, первый очаг распространения языка аймара находился в горах восточной части перуанских департаментов Аякучо и Уанкавелика. На юге Перу на аймара заговорили во времена Империи уари, тогда как в бассейне озера Титикака и в южных высокогорьях он, вероятно, появился уже после падения Империй «среднего горизонта». Нынешний уровень наших познаний позволяет опровергнуть традиционную гипотезу, в соответствии с которой язык аймара мог быть языком Тиуанако. Языки семейства аймара структурно очень похожи на языки кечуа, как с фонологической, так и с грамматической точки зрения, и какая-то часть их лексики идентична либо очень близка. Однако наибольшую часть лексического запаса этих двух языков, а также их грамматических форм нельзя свести к общему первоисточнику, из чего следует, что структурное сходство между языками кечуа и аймара объясняется их глубоким и продолжительным контактом в одном и том же географическом пространстве.