Анри Пиренн - Средневековые города Бельгии

Охарактеризованная схема происхождения города рисуется А. Пиренном на основе большого конкретного материала, что значительно облегчает ее критику. Если вдуматься в сущность приведенных им фактов и в их хронологическую последовательность, то на месте приведенной им схемы встает следующая реальная последовательность стадий городского развития.

В результате роста производительных сил происходит отделение ремесла от сельского хозяйства. Во Фландрии, где очень развито овцеводство и имеется в большом количестве шерсть, пригодная для выработки сукна, эта дифференциация происходит раньше, чем где бы то ни было на континенте Европы к северу от Альп. Возникают поселения ремесленников отличные от деревень. Где именно образуются они? Конечно, в тех местах, где существует регулярный спрос на произведения ремесленного труда и где, вместе с тем, население может в случае надобности пользоваться защитой близлежащей крепости — около епископских резиденций, монастырей, графских замков и крепостей. Но так как фландрское сукно рано становится предметом экспорта в другие страны, то ремесленники-сукноделы, заинтересованные в экспорте, образуют свои поселения не близ всякого монастыря или крепости, а лишь близ тех монастырей и крепостей, которые расположены на морском побережье или у судоходной реки. Первоначально ремесленник является вместе с тем продавцом своих изделий. Ремесленник и купец носят одно и то же название — mercator . Но экспортная торговля Фландрии содействует очень раннему отделению там особого местного слоя купечества от основа ного ремесленного населения новых городов (ср. Маркс и Энгельс , Немецкая идеология, изд. 1933 г., стр. 12). Таким образом создается ремесленно-купеческое поселение, для которого характерно соединение развитого ткачества с широкой экспортной торговлей.

Конкретно-исторический материал, приведенный Пиренном, подтверждает совершенно другую теорию. Примат торговли, выдвигаемый им, сменился приматом производства. Не торговля, а ремесло первоначально отделяется от сельского хозяйства, а от ремесла в процессе дальнейшей дифференциации труда отделяется торговля. Крепость, близ которой образуется город, также составляет необходимый элемент в его развитии [17] Конечно, фигура странствующего купца была известна Западной Европе и в период раннего средневековья до XI в. В данном случае речь идет о возникновении постоянного слоя местных купцов. .

Интересно отметить, что сам А. Пиренн, вопреки своим исходным теоретическим посылкам, неоднократно признает в предлагаемой книге доминирующую роль промышленности в экономической жизни фландрских городов. Так, в главе 4-й «Политические «социальные перемены, происшедшие под влиянием торговли и промышленности», мы читаем: «Как ни велико было значение торговли в Нидерландах с XIII в., но значение промышленности было здесь еще больше. Промышленность сообщила этой стране ее характерную физиономию и предоставила ей совершенно исключительное место в Европе. Нигде, даже в Италии, нельзя было встретить на столь малом пространстве такого множества крупных мануфактурных центров. От Дуэ до Сен-Трона на равнине, орошаемой притоками Шельды и Мааса, не было ни одного города, который бы не занимался суконной промышленностью. Бельгийские ткани не имели себе равных как по своей мягкости и тонкости, так и по красоте расцветки. Подобно современным лионским шелкам, они были тогда распространены по всей Европе».

Таким образом в процессе работы над обильным конкретным материалом А. Пиренн становится в противоречие с основными посылками своей же собственной теории.

Но не все моменты в истории бельгийского города освещены Пиренном так же обстоятельно и при помощи такого же богатого материала, как ранние стадии его. происхождения. По отношению к тем сторонам городского развития, на которые приводимые, им материалы бросают лишь скудный свет, мы лишены возможности произвести: соответствующий корректив. В таком положении оказывается читатель, знакомящийся с начальным периодом истории борьбы епископских городов Бельгии с их сеньерами. Соответственно своей общей концепции Пиренн подчеркивает, что руководящую роль в этой борьбе играло купечество. Он считает совершенно естественным, что «именно купцы стали во главе оппозиции против старого режима», ибо духовные сеньеры городов налагали особые стеснения на торговлю. В этом духе он освещает борьбу города Камбрэ с епископом, развернувшуюся в 70-х гонцах XI в. и приведшую к созданию первой, городской коммуны, упоминаемой в истории средневековых городов. «Инициал торами и руководителями движения были наиболее богатые купцы города, — читаем мы у него… Это была насильственная попытка заменить устаревший режим епископского управления новым порядком вещей, соответствовавшим новым социальным условиям. Общественное мнение было, несомненно, на стороне восставших. Бедняки и, в частности, ткачи, соответственно распропагандированные пламенными проповедями григорианского священника Рамирдуса, обвинявшего епископа в симонии, присоединились в ним». Эта первая коммуна Камбрэ была потоплена в крови. Но в начале XII в. коммуна была восстановлена. Хотя эта вторая коммуна просуществовала только 6 лет (с 1101 до 1107 гг.), но наступившая после свержения ее реставрация не была полной, и некоторые приобретения коммуны все же сохранились.

Эта столь важная страница в истории бельгийских городов обрисована Пиренном чрезвычайно кратко и бегло. Напрасно стали бы мы искать у него отчетливой характеристики социального состава боровшихся лагерей. Невидимому, причиной краткости изложения А. Пиренна является в данном случае скудость источников. Столь же неясно предстает перед нами и борьба прирейнских городов с епископами, развернувшаяся в 70-х годах XI в. И так же трудно определить по имеющимся опубликованным материалам роль отдельных социальных прослоек в борьбе северофранцузских городов с их сеньерами, относящейся в XII в. Как на типичный пример этого рода укажем на ту, в общем, неясную картину, которая предстает перед нами в истории борьбы города Лана со своим сеньером.

Точка зрения А. Пиренна на проблему освобождения средневекового города от сеньериальной власти является распространенной в буржуазной историографии. Наряду с руководящей ролью купечества в борьбе городского населения с сеньером, историография эта обычно подчеркивает, что население покупало у сеньера те или другие права самоуправления. В общем А. Пиренн в смысле освещения этой страницы истории города не идет дальше других буржуазных историков,

Особый интерес представляют для нас те части книги А. Пиренна, которые рисуют борьбу между патрициатом и цехами. Если борьба городов с сеньерами получает еще некоторое, хотя неполное и искаженное, освещение в западноевропейской историографии, то все остальные явления классовой борьбы в городе, борьба между различными слоями населения, главным образом борьба цехов с патрициатом, — почти совершенно замалчиваются ею. В старых немецких исторических монографиях эта сторона городской истории находит еще некоторое отражение. Так, в большом 6-томном труде Эннена, посвященном истории Кельна, и в работе Арнольда по истории старых епископских городов Германии имеются страницы, освещающие борьбу цехов с патрициатом [18] L. Ennen, Geschichte der Stadt Kôln. W. Arnold, Geschichte der deutschen Freistadte. . Более поздняя немецкая историография либо совершенно не касается цеховых восстаний, либо касается их чрезвычайно туманнее неясно и неполно. Она исследует отдельные стороны городского быта — финансы, продовольственный вопрос и т. д., тщательно избегая самой постановки вопроса о классовой борьбе. При большом обилии фактов в работах немецких историков конца XIX — начала XX вв. доминирует чисто формальный подход к исследуемому вопросу. Ни цеховые восстания, ни борьба подмастерьев с мастерами не исследуются ими. И в обобщающих сочинениях немецких историков, как, например, в истории Германии К. Лампрехта, цеховые восстания совершенно не освещаются. Некоторую компенсацию за этот столь ощутительный пробел представляют многочисленные публикации документов по политической истории средневекового города. Таковы, прежде всего, хроники немецких городов в издании Гегеля, содержащие материалы по истории борьбы цехов с патрициатом [19] K. Hegel, Chroniken der deutschen Stadte. . Французская историческая литература почти не дает и этой компенсации. Публикация документов, извлеченных из архивов, занимает в ней значительно меньшее место, чем в немецкой историографии. В исторических же французских сочинениях классовая борьба в средневековом городе еще менее освещена, чем в немецких. Вопрос о городских восстаниях во французских городах затронут в сущности в одной лишь специальной монографии Миро [20] L. Mirot, Les insurrections urbaines (1380–1383), 1906. . В большом многотомном труде Лависса «История Франции» [21] E. Lavisse, Histoire de France. французским городским восстаниям XIV в., известным под названием восстаний мальотенов и кабошенов, посвящен едва какой-либо десяток страниц. В новейшей буржуазной исторической литературе, посвященной истории Англии, имеются некоторые данные о борьбе цехов с городской олигархией. (Мы имеем в виду работу Брентано по экономической истории Англии [22] L. Brentano, Eine Wirtschaftsgcschichte Englands. .) Но они далеко не дают ответа на возникающие в связи с этой проблемой вопросы.