Анри Пиренн - Средневековые города Бельгии

Интенсивная распашка земли предполагала, кроме наличия капиталов, значительное население, и, действительно, мы уже констатировали, что с конца XI века число жителей — по крайней мере во Фландрии — сильно выросло. С тех пор оно не переставало быстро увеличиваться. В течение всего XII века эмиграция фламандцев в Германию и Англию продолжала быть значительной. В XIII веке она замедлилась и под конец совсем исчезла. Объясняется это, несомненно, тем, что в это время крестьянам, нашедшим в городах клиентов, всегда готовых покупать их продукты, стало хватать труда по обработке земли у себя на родине. Поэтому плотность населения стала быстро увеличиваться.

В 1218–1220 гг. территория Брюггского превотства, не очень обширного, заключала 2000 очагов [578]. Жилль ле Мюизи определял численность населения одной villa campestris (деревни) в 1500 жителей [579]. Если эта цифра, несомненно, преувеличена, то список фламандцев, убитых в битве при Касселе, все же показывает, как многолюдны были в начале XIV века приморские деревни. Гондсхот потерял 122 человека, Адинкерке — 76, Альверингем — 77, Беверн — 80, Варгем — 76 и т. д. [580]На основании этого можно заключить о чрезвычайно большой рождаемости, ибо не все крестьяне примкнули к восстанию 1328 г., а кроме того, не следует забывать ужасающей смертности, вызванной страшным голодом 1315 г. Далее следовало бы прибавить для каждой деревни число людей, вернувшихся домой, к числу лиц, погибших на поле битвы. Мы это знаем, для двух из них: для Эльвердинга, весь отряд которого состоял из 49 человек (8 погибших и 41 оставшихся в живых) и Вату, выставившего 172 человека (71 погибших, 101 оставшихся в живых). Если принять в расчет женщин, детей и стариков, а также крестьян, отказавшихся принять участие в войне, то можно прийти к выводу, что число жителей обеих этих общин значительно превосходило цифру в 200–400 душ, являвшуюся, по-видимому, средней цифрой населения деревень в большей части Западной Европы. Кроме того, если трудно выразить в числах увеличение народонаселения, то оно обнаруживается ясно в фактах. В середине XIII века оно приняло такие размеры, что пришлось приступить в широком масштабе к созданию новых приходов. В 1258 г. епископ Турнэ разделил приходы Горена и Рамкруа по причине «множества верующих и обильных доходов церкви» [581]. Другой епископ, Вальтер Марвинский (1219–1251 гг.), поступил таким же образом во многих местностях Западной Фландрии [582]. Прекрасные готические церкви, встречающиеся еще и в настоящее время во многих деревнях этой области, построены по одинаковому плану: они состоят из трех нефов одинаковой ширины, без фасадов; такое расположение, позволявшее легко расширять здание храма, было принято, по-видимому, в расчете на непрерывный рост числа верующих.

Вместе с ростом населения становилась более интенсивной [583]и обработка земли. Начали отказываться от системы оставления земли под паром. До XIII века землю удобряли еще при помощи высушенного камыша, но с этого времени широко стал применяться навоз. Это нововведение объясняется разведением скота, которое стало все более и более распространяться с целью снабжения городов мясом. Огромные размеры оно приняло в особенности в фламандских областях. Крупные фермы брали у окрестных крестьян [584]за определенную плату свиней и коров для откорма на своих пастбищах. Фландрия производила, кроме того, в изобилии молоко и сыр. Хлебные злаки возделывались, главным образом, в областях с небольшим количеством городов, в частности, в Генегау. В Брабанте процветали промышленные культуры, например, культура красильной вайды [585]. Повсюду упоминается ячмень в связи с изготовлением пива, этого национального напитка по преимуществу.

Однако и вино было очень распространено; оно встречалось на столе зажиточных людей, в трактирах подавали исключительно вино. Его привозили либо из Бордосской области, либо с Рейна или Мозеля. Вместе с тем виноградники разводились и в самой стране, вплоть до холодных областей Кампина; виноградники же долины Мааса доставляли вино для торговли [586].

На морском побережье усиленно занимались ловлей рыбы в Дюнкирхене, Ломбардзиде, Бланкенберге. Особенно много рыбаков было, по-видимому, в этой последней местности. Наряду с рыболовством они занимались малым каботажем и привозили из Англии на своих небольших суднах мешки с шерстью и кузнечный уголь [587].

В середине XIII века фландрские деревни стали принимать свой характерный вид. За исключением обширных поросших вереском пустырей Бульскампфельда и Беверхоутсфельда, последние следы которых сохранились до наших дней, не осталось никаких других общинных земель, кроме краев дорог и откосов плотин [588]. Небольшие ольховые рощи, еще столь многочисленные в этой области в XII веке, стали редкими; но поля были окружены деревьями, так что в этой безлесной местности горизонт был повсюду окаймлен листвой. На определенных расстояниях друг от друга высились приходские церкви, вокруг которых располагались жилища священника, кузнеца и трактир общины. Число недавно введенных тогда ветряных мельниц быстро увеличивалось [589]. В конце века их число было уже необычайно велико: вокруг одного только Ипра их было 120. Речное плавание облегчалось запрудами ( rabots, rabats ); суда проходили их при помощи наклонной плоскости, которая была снабжена воротами и которая называлась « overdrag ». Подъемные мосты позволяли беспрепятственно двигаться по рекам [590]. Каналы облегчали как торговые сношения, так и снабжение городов продуктами. В 1183 г. упоминается канал от Фюрна до Диксмюде. В 1188 г. был проведен другой канал по направлению к Поперингу, чтобы облегчить доставку пищевых продуктов на пятничный рынок. В 1243 г. был проложен канал от Арденбурга к морю, в 1251 г. началась постройка канала от Ньюпорта к Ипру и Ливского канала, соединившего Гент с Даммским портом; в 1285 г. Гюи де Дампьер приказал сделать реку Дендру судоходной при помощи канала между Граммоном и Алостом. Ежегодно производилось общее обследование больших грунтовых дорог ( Heistrate ) и дорог местного значения ( Кеrkstrate) .

Если в XIII в. положение крестьян в Европе было, в общем, сносным, то, по-видимому, оно было особенно благоприятным в Нидерландах. В частности, во Фландрии сельское население отличалось от крестьянства Франции не только своей свободой [591], но также своим здоровьем и своим превосходным питанием [592]. Существование крестьянина, собственника или фермера было тем более независимым, чем богаче были в его области города, рынок которых он обслуживал. Действительно, благодаря небольшой ренте, которую он должен был платить за свою цензиву или благодаря долгосрочности аренды, именно он, главным образом, воспользовался непрерывным увеличением количества сельскохозяйственных продуктов. В XIII веке производилось бесчисленное множество покупок земли, и страна покрылась множеством мелких хозяйств. Крепостной труд почти совершенно исчез. Образовался класс сельскохозяйственных рабочих ( cossaten, coppers ), владевших хижиной и клочком земли. Им предоставляли право пастбища на краю дорог и плотин и право рыбной ловли [593]. Кроме того, прядение шерсти, которым занимались в деревне, явилось значительным побочным источником их доходов. Лучшим доказательством экономического процветания Бельгии служит крайне ничтожное количество продовольственных кризисов, о которых упоминается здесь в XIII веке. Их было в этот период лишь два, между тем как в Южной Германии и в Австрии их насчитывали от 4 до 7 [594]. Единственной крупной катастрофой, вызванной непрерывными дождями, был голод 1315 г., во время которого цена хлеба достигла вдруг десяти золотых флоринов за «мино». Этот голод, как говорили, унес треть населения [595].