Евгений Воробьев - Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942)

Что спасло двух подрывников от, казалось бы, неминуемой гибели? Их предусмотрительность! Они умно выбрали место для взрыва у закругления пути, рассчитали: когда паровоз свалится под откос, а в вагонах начнут рваться снаряды, паровоз заслонит их от осколков.

Взрыв был такой силы, что оба оглохли. Головокружение, тошнота, струйки крови из ушей.

Подмораживало, выпал и не таял снежок, речки в ледяных заберегах. Отгремел впереди артиллерийский гром на Бородинском поле. Наши оставили Можайск. Не дойдя до Кубинки, где-то возле деревни Репьи, группа напоролась на фашистов. Отстреливаясь, отползли к болоту, укрылись по пояс в леденящей жиже. Около двух суток отсиживались на кочках, выбеленных инеем.

Впадет Илья в забытье, ненадолго очнется, и снова беспамятство. Возвращала к сознанию его каждый раз нестерпимая боль в ноге.

После "грязевых ванн" в болоте он самостоятельно двигаться не мог. Его несли товарищи. Нога посинела, надолго распухла…

Через месяц выписали из госпиталя. Пожилой военврач считал, что возвращение Кузина в боевую группу невозможно. Медицинское заключение звучало как приговор — за линией фронта ему делать нечего.

— Жил я в Филях, — рассказывал позднее Илья Кузин. — Стал каждый день ходить на прогулки по 5–6 километров, утром и вечером делал физические упражнения. Здоровье постепенно крепло. Нога перестала ныть. Стал чувствовать себя значительно бодрее… Живу, ничего не делаю. Надоело. Пошел в Киевский райком партии. Был там хороший человек Сенькин. Мы с ним побеседовали. Он говорит: "Как чувствуешь себя? Все-таки есть здоровье? Смотри!" Я ответил: "Думаю, что здоров. Пойду снова…" Он меня направил к нужным людям. Там я познакомился с Костей Кауфманом…

Километров в двенадцати от Лотошинской базы проходила лесная дорога. Острым взглядом человека, много прошедшего по тылам врага, Кузин приметил: подозрительно часто по этой глуши мотаются грузовые и легковые машины. Обратил на это внимание и Кауфман. Оба проследили, куда именно направляются машины, откуда возвращаются, и убедились — рядом склад горючего, боеприпасов и разного снаряжения.

— Глядим, охрана ходит с автоматами, — докладывал Кузин комиссару отряда. — Мы обошли лес вокруг и видим: штабеля больших ящиков, авиабомбы, бочки бензина, автомобильные покрышки. Что делать? Взорвать или зажечь?.. Темнеет. Мы ждем, перекусили пока… Можно действовать. Оружия у нас не было с собой, лишь по две гранаты. Но если их бросить, ясно будет, что на склад совершили налет партизаны. Надо схитрить. Подобрались к бочкам. Вывинтили пробку из одной, а оттуда течет чистый авиационный бензин. Нашелся у меня клочок бикфордова шнура, аккурат на одну мину. Мы еще две бочки бензина опустошили, бензин потек под ящики со снарядами и патронами. Я закрепил шнур камнем, поджег. Бежим, говорю. Только отбежали метров пятьдесят — вспыхнуло. Светло, как днем. Нам бежать хорошо, от огня все видно. Сейчас бомбы начнут рваться. И точно — минуты через полторы первая взлетела, рассыпалась красным — точь-в-точь как фейерверк пускают. И поднялась стрельба. Понаблюдали мы издалека и пошли в отряд…

Из архивных материалов ясно, что диверсия была весьма значительна, намного крупнее, нежели устно доложил о ней Илья Кузин.

"По дорогам к Москве беспрерывно шли немецкие колонны автомашин и танков. Боевая разведка установила, что между селениями Грибаново — Свистуново немцы на поляне, около лесной сторожки, организовали перевалочный склад боеприпасов и горючего, который охранялся автоматчиками.

22 ноября на уничтожение склада послали группу подрывников: Кузин, Кауфман, Аверьянов и Потапов. Группа в белых халатах, используя ненастную погоду и темноту, в 7 часов вечера вплотную подошла к складу, изучила движение часовых, расположение склада и путь своего отхода. После этого было решено: взорвать склад, используя поджог, часовых не трогать.

Находившиеся в засаде Кауфман, Аверьянов и волоколамский стажер Потапов прикрывали действия Кузина, держа на мушке часовых.

Кузин, вскрыв два бачка с бензином, облил имущество склада. К одному из бачков прикрепил бикфордов шнур, отвел его на пять — десять метров и после отхода товарищей поджег. Раздался сильный взрыв, начался пожар. Двое часовых, находившихся у склада, силою взрыва были убиты. Взрывной волной Кузину оторвало ремень от револьвера и лямки вещевого мешка; сам он упал в снег. Никто из группы не пострадал. Взрывы и пожар на складе продолжались в течение пяти часов. Это вызвало сильное беспокойство среди немецкого командования. Фашисты начали розыски партизан в окрестных селениях.

Всего при взрыве и пожаре было уничтожено: патронов винтовочных — 350 тысяч, авиабомб — 100, орудийных снарядов — 300, автопокрышек с камерами — 100, бензина в бочках — 5 тонн, ящиков с ручными гранатами — 30. Кроме того, сгорел находившийся здесь прицеп от автомашины с грузом; опознать груз не удалось".

В подпольном окружкоме решили одного из прибывших подрывников, Илью Кузина, оставить в отряде у Тагунова, а Костю Кауфмана направить в Лотошинский отряд Грачева. Принесенные Кузиным и Кауфманом взрывчатку, шнур разделили поровну на два отряда.

Кузин проводил Костю до леоной дороги, они дружески распрощались. Не предполагали, что никогда больше не увидятся: в один из последних дней ноября, закладывая мину на дороге, от случайного взрыва погибли Костя Кауфман и политрук истребительного отряда Т. Н. Дрнндрожик, белорусский чекист.

Запись в журнале боевых действий, который вел М. П. Щербаков, заместитель секретаря Северо-Западного подпольного окружкома ВКП(б):

"Окрыленный первым успехом отряд Тагунова за 10 дней ноября уничтожил на дорогах 9 автомашин с грузом, 2 автомашины с немецкими солдатами, 2 штабные машины, автомашину с орудием, вывел из строя тягач, порвал связь и истребил до 100 солдат и офицеров… Комиссар отметил, что подрывник Кузин стал примером бесстрашия для всех бойцов отряда Тагунова. В отряде создали ударную комсомольскую группу подрывников из пяти комсомольцев во главе с Ильей Кузиным. В составе группы ученики средних школ Володя Беденко, два брата Бриллиантовы и Женя Жучкин. Ударную группу юных партизан называли гвардейской, ее посылали на особо сложные операции".

Запись в журнале 14 декабря:

"Немцы спешно отступали после разгрома их армий под Москвой. Колонны автомашин и танков двигались с фронта. Не хватало бензина. Из-за отсутствия горючего немцы бросали автомашины на дороге. Боевой группе партизан в составе 8 человек под руководством подрывника Кузина была поставлена задача: не пропустить ни одной немецкой цистерны с бензином, уничтожать их по дороге к фронту. Группа, получив боевое задание, двинулась к дороге Лотошино — Высоковская, к селению Грибанове. Ту дорогу немцы хвастливо именовали магистраль "Берлин — Москва", самый удобный путь на Высоковскую и Калинин.