Петр Балаев - Пролетарии всех стран соединяйтесь! Сборник статей 2016-2019

Сдать обязательный объем продукции — это был закон. Пусть бы попробовал председатель этот план не выполнить! И государству больше не надо было. Остальное — на трудодни. И каждого секретаря райкома драли, как собаку, по показателю — сколько продукции в натуральном виде у него в районе получают колхозники на трудодни. Если мало — секретарю тоже мало не покажется. А в том фильме — всё наоборот.

Сдавали ли колхозы сверхплановую продукцию? Сдавали. На трудодни же им отваливали в натуральном виде зерно, сено, а не хлеб и масло. Если урожай был такой, что этого зерна было столько, что его личные коровы и свиньи колхозников не могли за год съесть — это отдавали государству по твердым ценам. Правление колхоза смотрела на объем натуральной продукции и само решало этот вопрос. Мой дед входил в правление.

И деньги всегда у колхозников были. Обязательные поставки государству не бесплатные были. Вот из них деньги шли на зарплату. На эти деньги люди покупали в магазинах хлеб и другие продукты. Это примерно половина доходов было в Ленинском колхозе. Половина — от личного хозяйства.

Что мой дед получал натуральными продуктами на трудодни? Овёс. Он держал личную лошадь. Кормил ее этим овсом. Держал лошадь просто так. Как домашнюю собаку. Потому что был лошадником. Гречку. Кормили ею свиней. Дробленную пшеницу и ячмень. Тоже для свиней и коров, овец, кур, уток и гусей. Сено для коров, овец и лошади. Две 30-литровые фляги мёда — у колхоза была своя большая пасека. Всё. Больше я ничего не помню из этого перечня.

Учителя и другая колхозная интеллигенция еще на трудодни, им тоже трудодни начислялись, получали мясо (его выдавали не сразу всё, конечно, порциями в течение года), яйца с колхозной птицефермы, молоко и овощи. Эта продукция обычным колхозникам на трудодни была не нужна — этого своего было некуда девать, после сдачи небольшого налога, либо колхозу продавали. Либо сами на рынках. По воскресеньям колхоз арендовал в МТС машину и она баб возила в Уссурийск торговать на базаре салом-мясом-творогом.

В семье деда всегда было две личных коровы, плюс от них еще два теленка в год, четыре поросенка откармливали (поросят покупали на колхозной свиноферме), десяток овец, 300 гусей (300! Точно помню! При мне у них уже десятка два всего было) за лето выращивали, сотню уток, кур полсотни.

Всё это кормилось тем, что получали на трудодни. Плюс еще картошка со своего огорода.

При Хрущеве всё это громко крякнуло, а при Брежневе не появилось…

Коротенькое отступление от темы. Но близко к теме. Я жил у деда в 1979 году. Деду было 78 лет. Пенсия — 40 рублей с копейками. Колхозная. Это, в принципе, в 1979 году уже бедность. Был бы колхоз — бесплатные дрова и уголь, корма и др… А так — за полцены, как пенсионеру. Но от пенсии совсем крохи оставались. Дети помогать не могли особенно. Тётя Люба уехала во Владивосток, там они жили всей семьей, муж, жена, сын и семья второго сына в однокомнатной квартире. Тоже непросто им было. Второй дядя Вася, сын деда, на лесозаготовках (уже в хрущевское время — тоже надо об этом писать) получил травму, был инвалидом. У нас в семье было трое детей, мать хлесталась на работе и по дому, как проклятая, отец сильно пил уже.

Три войны, лет тридцать с лишним колхозного стажа — 40 рублей. Сталин-то давно был мертв.

Дед держал кур, на поросенка уже не то, что сил не хватало — не хватало сил корма доставать ему. Выращивал на огороде сорго, семенами кормил кур, из метелок плел веники — у него их покупали с удовольствием.

Огород был 15 соток. Картошкой и овощами себя обеспечивал. Жили мы с ним дружно. Ели, в основном, картошку с селедкой, яичницу. Мои родители давали немного мяса — варили супы и борщ. По очереди кашеварили.

В 1987 году дедушка в сентябре выкопал картошку, вымыл ее, высушил, спустил в погреб. Лёг спать и утром не проснулся. На следующий день тётя Люба, которая приехала из Владивостока в гости к дочери, директору нашей сельской школы, нашла его мертвым в постели. Бабушка умерла от рака желудка еще в 1978 году. Было ему 86 лет.

Вы теперь понимаете, почему нынешние пенсионеры ходят голосовать за Путина, а не за КПРФ? Это не я антисоветчик. Антисоветчики те, кто Брежнева (а теперь и Зюганова) считают коммунистами.

Для особо «внимательных» и на редкость одаренных читателей еще раз повторяю: у меня нет желания экстраполировать жизнь моего села на весь СССР. Я пишу о конкретном географическом месте Советского Союза, если у большинства комментаторов остались точно такие же воспоминания о прошлом их малой родины, то это только чистая случайность, не более того.

В конце 50-х годов (точную дату я не помню) колхоз в с. Ленинском был ликвидирован и стал отделением совхоза «Хорольский». Благодаря тому, что управляющим отделения остался бывший председатель колхоза, перемены в жизни бывших колхозников к худшему проходили не сразу, как обухом по голове, а сглажено. Именно благодаря управляющему, деду Гуржиеву. Интересно, что я даже не помню его имени. Мы даже пацанами его так и звали — дед Гуржиев. Прямо так — дед Гуржиев. А я его знал очень хорошо.

Дед Гуржиев с женой жили по соседству с нами, когда мы жили еще в старом доме, а не в совхозной квартире. Через дорогу. У управляющего была только одна дочь, она жила в городе. А внук, Олег Агапов, мой одногодка, каждое лето гостил у дедушки с бабушкой. Я, мой брат и Олег втроем дружили. С пятилетнего возраста. Играли пацанами то у нас в доме, то в доме деда и бабушки Олега.

Олега деревенские пацаны, наши ровесники, очень часто задирали. Это обычное дело было в наше время, называлась эта мораль — «погнали наши городских». Не из-за того, что Олег был плохим пацаном, а просто — «погнали наши городских». Пацанам положено делить всех на своих и чужих. Если у пацанов все только свои, то это не пацаны, из них ничего толкового не вырастет.

Мы с братом в этих «задирах» становились на сторону Олега, но и сам Олег мог постоять за себя. Парень был не из трусов. Годам к 12-ти (он до 15 лет каникулы в Ленинском проводил, пока бабушка была жива, дед Гуржиев умер на несколько лет раньше) его уже перестали относить к враждебному племени городских, всё в этом плане успокоилось.

А от матери нам с братом постоянно доставались нахлобучки за то, что мы с Олегом играем в доме и во дворе его деда. Не за то, что мать не любила их. Просто когда мы были у Гуржиевых, бабушка Олега постоянно нас усаживала обедать с их семьей. Да и просто постоянно чем-нибудь старалась угостить. То варениками. То пирожками. Не потому, что мы были голодными, естественно. Так полагалось — и всё. Поэтому мать старалась нас заставить, чтобы мы Олега приводили к нам домой. И тогда она его кормила и угощала.