А. Роджер Экерч - На исходе дня. История ночи

Ночью всякий кот — леопард.

Итальянская пословица 33

В доиндустриальном обществе трудно было найти сферу повседневной жизни, свободную от насилия. Жен, детей и слуг пороли, медведей травили собаками, кошек убивали, собак вешали, как воров. Обладатели шпаг дрались на дуэлях, крестьяне просто дрались, ведьм сжигали на кострах.

Перебранки быстро перерастали в открытые ссоры. «Гнев заглушает их способность говорить и может выйти наружу только посредством драки», — сказал один путешественник об англичанах. Вспыльчивость и пьянство составляли «взрывоопасную смесь», особенно в сочетании с монотонностью жизни и отчаянием непрекращающейся нищеты. Случаи убийства в период раннего Нового времени происходили в пять-десять раз чаще, чем в современной Англии. Даже недавно приведенная статистика, отражающая уровень убийств, совершенных в Соединенных Штатах, выглядит намного скромнее по сравнению с количеством преступлений в Европе в XVI веке. Несмотря на то что ни один социальный слой не был застрахован от подобных неприятностей, основное бремя жестокости, зачастую от рук друзей, соседей и родни, приходилось на долю низших сословий. «Животные, которые делят пищу, — глумился венецианский магистрат, — естественно, ненавидят друг друга» 34.

Больше всего крови проливали ночью. Кровопролитие могло произойти в любое время суток, но с наступлением сумерек угроза физической расправы нарастала — и не только вследствие встречи с вооруженными грабителями, а чаще из-за уличных скандалов и нападений на отдельных персон. Итальянская поговорка предупреждала: «Кто выходит ночью на улицу, тот жаждет быть побитым». Личная вражда, подавляемая днем, с большей вероятностью могла прорваться наружу ночью. Так, в 1497 году некий иностранный приезжий, описывая «неконтролируемую ненависть» лондонцев, писал: «Они и днем-то смотрят на нас косо, а ночью порой гонят прочь пинками и ударами дубинок». В Дуэ XVI века три убийства из четырех совершались между полуночью и рассветом, это соотношение было еще выше в Артуа в период с 1386 по 1660 год. На те же часы приходилось два убийства из трех в Кастилии XVII века 35.

Рассказы того времени, оставленные напуганными путешественниками, подтверждают суровую статистику, собранную из отчетов коронеров или протоколов судебных разбирательств. Вечерние убийства считались обычным делом. Злоумышленники, часто не имевшие огнестрельного оружия, нападали в непосредственной близости от жертвы. Считалось, что в Южной Германии, где в начале XVI века, по мнению Антонио де Беатиса, убийства были «многочисленными», использовались все виды оружия, включая луки и пики. Кинжалы и стилеты были в порядке вещей в Италии, так же как шпаги и ножи в Испании и Португалии. «С наступлением ночи невозможно выйти на улицу без щита и кольчуги», — сообщал приезжий о Валенсии 1603 года; а Файнс Морисон обнаружил, что «во всех частях Италии ходить по улицам ночью небезопасно». Равно как и передвигаться по воде. Однажды ночью в Венеции молодая английская леди неожиданно услышала крик, за которым последовали «проклятие, всплеск и булькающий звук», — тело было выброшено из гондолы в Большой канал. «Такие полуночные убийства, — пояснил ее сопровождающий, — являются здесь обычным делом». С первым лучом света в реках и каналах Дании обнаруживали трупы, появившиеся там за ночь; раздутые тела загрязняли также Тахо и Сену. Парижские власти натягивали сети в реке, дабы вылавливать трупы. Согласно рассказу стекольщика Жака-Луи Менетра, бандиты из воровской шайки били своих жертв по голове «мешками», сделанными из кожи угрей и набитыми свинцом, а потом сбрасывали «их в реку ночью». В Москве ночные убийства были столь многочисленны, что по приказанию властей трупы утром стаскивали на двор Земского приказа, чтобы родственники могли забрать их. В 1739 году Сэмюэл Джонсон предупреждал жителей Лондона, в котором убийства происходили реже, чем в большинстве других столиц: «Будьте готовы к смерти, если вы ходите здесь ночью, и подпишите завещание до того, как уйдете из дому ужинать». «Сыны насилия, — вторил нортгемптонский ректор Джеймс Харви, — выбирают именно это время суток, дабы вершить самые вопиющие злодеяния и грабежи» 36.

Некоторые убийства, как правило преднамеренные, происходили из-за ревности, мести или необходимости восстановить мужскую честь. В 1494 году отец молодого флорентийца, получившего удар ножом в лицо, мог только заключить, что нападение было совершено по ошибке, — «он никогда никого не обижал и никогда не подозревал, что кто-то имеет на него зуб». В безлунные ночи по улицам многих итальянских городов пробирались молодые люди, именуемые «наемные убийцы» (bravos). Посетивший Италию иностранец рассказывал о заговоре, который провалился: «Некто, поссорившись со своим зятем из-за каких-то слов, брошенных его сестре, нанял bravo, a bravo сказал ему, что тот должен быть уверен в его меткости, и зарядил оружие таким количеством пороха и пулями, что когда он выстрелил, то это не причинило жертве никакого вреда, но оружие взорвалось и так ударило самого bravo в плечо, что тот свалился с ног. И тут человек, который только что избежал смерти, вытащил стилет и всадил его bravo прямо в сердце» 37.

Персональная вендетта не была распространенным явлением в Англии и колониальной Америке, где культ личного мужского достоинства не так укоренился. Кроме того, социальная конкуренция в высших слоях находила другие выходы, такие как азартные игры, скачки и охота. Когда же нападения случались, то жертву могли избить или ранить, но чаще ей сохраняли жизнь. Например, в Оксфорде в 1692 году несколько стипендиатов Нового Колледжа, полагая, что Энтони Вуд «злоупотребил их отношениями», поклялись, что «побьют» его, когда настанут «темные ночи». В Лондоне, согласно Джону Гэю, «…ни испанская ревность не наводнит твоих улиц, ни римская месть не пронзит твою доверчивую душу» 38.

Повсюду ночью чувство незащищенности, порождаемое темнотой, приводило к актам импульсивного, спонтанного и внезапного насилия. По сравнению с дневным существованием не только увеличивалась вероятность столкнуться с опасностью, но и сильно ослабевали естественные защиты. К концу Средних веков у знати сложились свои правила поведения в обществе, а к XVI веку собственные поведенческие нормы сформировались у представителей практически каждого социального слоя. Рыцарей сменили придворные, кольчуги уступили место атласу и шелку. Рост мощных национальных государств, сопровождавшийся государственной монополизацией военных сил, еще больше увеличивал масштабы этой трансформации. Хорошо понятные правила поведения управляли социальными взаимодействиями между друзьями и незнакомцами. Согласно этим правилам считалось неуместным, проходя по улице, обращаться с вопросом к незнакомому человеку или дотрагиваться до других прохожих, а тем паче толкать их. Более всех требовала к себе почтения знать, дабы ее достоинство не унижалось. Люди незнатного происхождения не только делали реверанс или приподнимали шляпу, но и должны были держать дистанцию на дороге. Из уважения к господам требовалось «дать стену» (уступить дорогу), то есть идти по проезжей части, где, естественно, опасность вступить в навоз или быть сбитым экипажем была значительно выше. «Правила вежливости» (The Rules of Civility', 1685) гласили: «Если случай таков, что приходится идти по одной улице с дворянином, мы должны посторониться и помнить, что не следует идти в непосредственной близости, а нужно держаться немного позади» 39.