А. Роджер Экерч - На исходе дня. История ночи

Частенько запоздалые путники, застигнутые сумерками за городской чертой, были вынуждены ночевать прямо у закрытых ворот, если нельзя было устроиться в предместье. Трижды Жан-Жак Руссо, к своему ужасу, оказывался перед запертыми воротами Женевы — города, в котором предместий не было вовсе. Об одном таком случае он писал: «До города пол-лье, слышу сигнал отбоя; тороплюсь; слышу, как бьют в барабан, бегу со всех ног: задыхаюсь, весь в поту, сердце колотится; вдали вижу солдат на наблюдательных постах; бегу, кричу срывающимся голосом. Слишком поздно». В других местах для входа в город иногда требовалось заплатить пошлину, которая в Германии именовалась «плата за вход» (Sperrgeld). В Аугсбурге были особые ночные ворота Der Einlasse [23] Ворота с калиткой (нем.). , которые предполагали проход по ряду запиравшихся помещений, а затем по подъемному мосту. Во Франции однажды караульный сержант в надежде получить изрядную мзду от жителей, возвращавшихся с далекой ярмарки, приказал позвонить в городской колокол на полчаса раньше. Запоздавшие пилигримы оказались перед выбором: либо платить, либо ночевать за воротами. Толпу охватила паника — все как сумасшедшие бросились к воротам, и в последовавшей давке погибло более ста человек. Некоторые, включая кучера и шестерку лошадей, утонули, упав с подъемного моста. За свою жадность караульный был колесован 7.

Чтобы ограничить передвижения жителей внутри городских стен в ночное время, муниципальные власти ввели так называемый вечерний звон (curfew), или то, что мы теперь называем «комендантский час». Через некоторое время после закрытия ворот (или раньше, если на дворе было лето) колокола сообщали, что пора, погасив огонь, отходить ко сну. Само слово curfew, говорят, произошло от французского cuvre-feu, что буквально означает «закрыть огонь». До нас дошли сведения, что в 1068 году Вильгельм Завоеватель (ок. 1028–1087) якобы установил в Англии время «вечернего звона» — восемь часов. Неизвестно, хотел ли он таким образом избежать пожаров или, как предполагали позже, ночных заговоров, но сходные ограничения были распространены по всей средневековой Европе. Пешеходов прогоняли с улиц, а жителей домов, где после означенного часа горел свет, ожидали неприятности. Кроме штрафов, нарушителям могла грозить и тюрьма, особенно если их заставали на улице в неурочный час 8. Правда, допускались редкие исключения, в основном когда речь шла о людях, профессиональная деятельность которых была напрямую связана с вопросами жизни и смерти, — священниках, врачах, повивальных бабках, мусорщиках, а также ветеринарах (потеря скотины могла стать настоящей трагедией для бедной семьи). Ночь допускала выполнение лишь самых неотложных обязательств. Плакальщикам, по крайней мере в Англии, разрешали всю ночь бодрствовать над телом усопшего (из боязни быть наказанными церковными властями за колдовство одна гильдия специально оговаривала, что никто из ее членов во время такого ночного бдения «не вызывает духов» и «не издевается над телом и добрым именем покойного») 9.

В дополнение к «вечернему звону» массивные железные цепи, закреплявшиеся тяжелыми висячими замками, перегораживали главные улицы городов, от Копенгагена до Пармы. В безлунные ночи это становилось серьезным препятствием как для всадников, так и для пешеходов. Только в Нюрнберге насчитывалось более четырехсот таких цепных заграждений. Каждый вечер цепи разматывали с огромных катушек и протягивали с одной стороны улицы на другую на уровне пояса, иногда в два или три ряда. В Москве, чтобы помешать ночным бродягам, вместо цепей поперек улиц выкатывали бревна. В 1405 году парижские власти приказали всем кузнецам ковать цепи для охраны не только улиц, но и Сены. В Лионе цепями отгораживали реку Сону, а в Амстердаме железные заграждения перекидывали через каналы 10.

Лишь к концу Средневековья комендантский час стал соблюдаться не столь строго и приходился уже не на восемь, а девять и даже десять часов вечера. Существенно, однако, что власти были озабочены более общественным поведением людей, а не тем, как они вели себя дома, — их гораздо чаще волновали путники, бредущие неведомо куда, чем горожане, засидевшиеся допоздна при свете. Городской «Акт о ночных путниках», принятый в английском Лестере в 1553 году, осуждал «всяческих буянов и злонамеренных личностей», которые ночью «гуляют по улицам», тем самым «причиняя большое беспокойство добропорядочным людям, предающимся естественному отдохновению». Столь либеральная политика стала возможной не в результате искоренения ночных опасностей, а, скорее, из-за неэффективности прежних ограничений. Обеспечивать порядок удавалось плохо, гем паче что работа и общение затягивались во многих семьях и после «вечернего звона». Нередко окна частных домов были освещены дольше положенного срока на целый час и даже более. Но можно не сомневаться, что ночное веселье — дома или на улице — вызывало гнев городских властей. Как было написано в городском уставе Лондона в 1595 году, «никто после девяти часов вечера не должен следовать пагубной привычке испускать среди ночной тишины внезапные крики». Кроме пирушек, к типичным беспорядкам, согласно уставу, относились шумные ссоры, а также побои жены или слуг — каждый такой случай мог повлечь за собой штраф в три шиллинга и четыре пенса 11.

Со временем комендантский час стал соблюдаться уже не так строго. Все больше людей свободно передвигалось по своим надобностям, особенно если это были люди с хорошей репутацией или путешествующие по веской причине, в отличие от «ночных побродяжек», не имевших, конечно же, разумной причины» для хождений по городу. Кроме тех, чье поведение, внешний вид или маршрут вызывали у властей подозрение, еще нескольким категориям людей запрещалось покидать дома ночью ввиду очевидной угрозы, которую они представляли для общественного порядка. Речь идет о чужестранцах, нищих и проститутках. В Париже, начиная с 1516 года, бродяг по ночам связывали попарно, а в Женеве с закатом солнца их просто выгоняли из города. Никто из чужеземцев не мог оставаться в Венеции более одного вечера без одобрения магистрата. По сообщению студента-медика Томаса Платтера в 1599 году, в Барселоне всем проституткам было определено жить на одной узкой улочке, каждый вечер перекрывавшейся цепями. Во многих поселениях проституток периодически преследовали ночные караулы. Лондонский муниципальный Совет, например, в 1638 году инструктировал констеблей о том, что им необходимо «прилагать все старания», дабы арестовывать «распутных и развратных женщин, шатающихся по улице» по ночам 12.

Из всех маргинальных групп населения наиболее последовательной сегрегации подвергались евреи, особенно в тех местах, где их численность была значительной: им приходилось либо существовать в городских гетто, ворота которых запирались с наступлением сумерек, либо искать прибежище в близлежащих деревнях. Среди совершавшихся ночью «омерзительных и гнусных деяний», которые приписывались евреям, были сексуальные отношения с женщинами-христианками. Некий путешественник XVII века обнаружил, что в Вене евреям «полагается на ночь уходить за реку, в пригород». В Венеции, где в конце XVI века население составляло несколько тысяч человек, запертые ворота еврейского гетто охранялись четырьмя стражниками-христианами от заката до восхода. Интересно отметить, что исключение делалось для врачей, большая часть которых проживала в Новом Гетто (Ghetto Nuovo) после его образования в 1516 году. Поскольку многие из них пользовали пациентов за пределами гетто, им разрешалось выходить в город ночью при условии предоставления стражникам письменных отчетов 13.