Александр Жуков - История Японии [Т.II. 1868-1998]

Немаловажной причиной быстрого роста военно-фашистского движения стали итоги Лондонской конференции 1930 г. На основании подписанного на ней соглашения Япония должна была несколько сократить свой военно-морской флот, что, соответственно, сопровождалось урезанием расходов на ВМФ, увольнением в запас немалого числа офицеров, а также сокращением жалования офицерам действительной службы. Поэтому Лондонское соглашение было воспринято офицерством крайне враждебно. Профессиональные военные обвиняли правительство и политические партии, «которые экономят на армии и флоте, но покрывают скандальные прибыли спекулянтов-финансистов», в «подрыве могущества империи».

Сближение военных с фашистскими организациями, распространение фашистских идей в армии и на флоте и появление «военно-фашистского движения» представляло собой закономерный процесс. По времени он пришелся на годы экономического кризиса, который лег тяжким бременем, в первую очередь, на плечи крестьян. Из деревни тогда рекрутировалась подавляющая часть младшего офицерства, которое поэтому стало питательной средой радикализма и антикапиталистических настроений. Молодые офицеры, считавшие виновниками всех бед парламентские партии и «паразитирующие на народе» монополии, активно вступали в имевшиеся фашистские организации и создавали новые.

Рост влияния фашистских группировок на руководство армии пришелся на время, когда военным министром стал Минами Дзиро̄. Тогда же военные стали постепенно укреплять свои политические позиции, оттесняя лидеров политических партий, ставленников финансовых кругов.

Так, в марте 1931 г. группа военных во главе с Минами потребовала отставки премьера Хамагути Осати. Одновременно готовился и антиправительственный переворот («мартовский инцидент»), который, однако, был раскрыт полицией. В полицейском отчете в качестве руководителей готовившегося «мартовского заговора» прямо назывались генералы Угаки и Минами, а исполнителями должны были стать организации Гё̄тися, Дайко̄ся, Сиринсо̄ и Сакуракай. Заговорщики ставили целью вооруженный захват здания парламента, узлов связи и редакций либеральных газет.

Поскольку в заговоре было замешано руководство армии, правительство Хамагути постаралось замять скандал. Практически никто из участников не был серьёзно наказан: лишь несколько человек, в том числе руководители общества Сакуракай, были переведены в Квантунскую армию.

Безнаказанность вдохновила военных заговорщиков. 17 октября 1931 г. полиция раскрыла новый антиправительственный заговор, участниками которого были в основном те же лица, что готовили переворот в марте: руководители и активисты организации Сакуракай (Хасимото Кингоро̄, Нэмото Хироси), а также члены организации Гё̄тися во главе с О̄кава Сю̄мэй. Заговорщики ставили своей задачей убийство премьера-министра Вакацуки Рэйдзиро̄, министра иностранных дел Сидэхара, министра двора Макино Нобуаки (Синкэн), после чего предполагалось объявить в столице военное положение и ввести войска. По их планам новым премьер-министром должен был стать генерал Араки, министрами — О̄кава, Хасимото, Нага и др.

На этот раз по приказу военного министра руководители заговорщиков Хасимото и Нага были арестованы, и заговор предотвращен. В то же время, наказание опять ограничилось понижением в должности руководителей заговора и переводом их на новое место службы. Правда, после октябрьского провала общество Сакуракай распалось.

Спустя всего полмесяца, 3 ноября 1931 г., группа генерала Араки, а также ряд группировок, входивших в Кокухонся, в том числе и люди генерального секретаря Социал-демократической партии Японии (Сякайминсю̄то̄) Акамацу Кацумаро, подготовили новый переворот. Начать его должен был митинг резервистов в день рождения императора Мэйдзи 3 ноября, который затем должен был перерасти в шествие перед императорским дворцом. Одновременно социал-демократы должны были вывести на улицу рабочих и организовать погромы редакций ведущих газет. Вызванные для разгона толпы солдаты и императорские гвардейцы вместо подавления бунта должны были соединиться с рабочими, а затем вместе с резервистами собраться перед дворцом, подать петицию с просьбой об объявлении военного положения. После занятия министерств, отделений ведущих политических партий Минсэйто̄ и Сэйю̄кай, а также Банка Японии и других финансовых учреждений, по всей стране должна была быть установлена диктатура во главе с императором.

Заговор провалился, но как и прежде, каких-либо значительных мер к организаторам заговора принято не было: после ареста участников лишь один из заговорщиков — полковник Нэмото — был отправлен в Маньчжурию, а все остальные отпущены. Такая безнаказанность в отношении заговорщиков объяснялась прежде всего тем, что задачи, которые ставили перед собой заговорщики, находили отклик среди как представителей высшего командования армии, так и парламентариев и даже членов правительства. Националистические идеи были весьма популярны в японском обществе, и официальная пропаганда не осуждала и даже зачастую превозносила заговорщиков как «радетелей нравственности», «хранителей чистоты японских традиций».

Радикально настроенные военные активно использовали для обвинения «партийных правительств» в «недостатке патриотизма» договор об ограничении морских вооружений, подписанный на Лондонской конференции в 1930 г. Ратификация Лондонского соглашения вызвала ярость фашистских групп. Утром 14 ноября на платформе Токийского вокзала выстрелом из пистолета был тяжело ранен премьер-министр Хамагути. Преступником оказался молодой человек Сагоя Томэо, член организации Айкокуся (Общество патриотов), руководимой Ивата Айносукэ.

Премьер-министр Хамагути так и не смог оправиться после покушения, и 13 апреля 1931 г. подал в отставку (26 августа он скончался от последствий ранения). Уже на следующий день, 14 апреля, было сформировано новое правительство во главе с Вакацуки Рэйдзиро̄. Большая часть членов предыдущего правительства вошла и в новый кабинет, в том числе министр иностранных дел Сидэхара Кидзюро̄, министр финансов Иноуэ Дзюнносукэ и военный министр Минами Дзиро̄.

Ситуация в Маньчжурии постепенно менялась не в пользу Японии. Ежегодный прирост населения там составлял примерно 1 млн. чел., в основном за счет миграции из собственно Китая. Среди переселенцев были как крестьяне, стремившиеся на «свободные земли», так и рабочие, и ремесленники. В немалой степени сюда перемещался и китайский национальный капитал, привлеченный стремительным ростом маньчжурской экономики, в основном за счет развития сырьевых и добывающих отраслей.