Александр Жуков - История Японии [Т.II. 1868-1998]

С.Ю.Витте показал себя умелым дипломатом. Чтобы добиться приемлемых условий мира, он разработал оригинальную тактику ведения переговоров, построенную на использовании объективных противоречий между Японией, США и Великобританией. Зная, что западные державы опасались, что Япония, заняв место России в Маньчжурии, начнет вытеснять их из Китая, Витте старался всячески подчеркнуть, что усиление Японии угрожает американским и британским интересам на Дальнем Востоке.

Параллельно Витте постарался расположить общественное мнение западных стран в пользу России. На протяжении всей войны американская и британская пресса изображала Россию агрессивной и милитаристской державой, а Японию — либеральной конституционной страной, защищающей свободу и независимость Китая и Кореи, что объяснялось прояпонской политикой этих стран. Чтобы переломить антирусские настроения, Витте стал активно работать с прессой.

В ходе конференции Витте охотно принимал корреспондентов, обстоятельно отвечал на их вопросы, открыто говорил о недостатках в русском управлении и о планах реформ. В первом же своем выступлении по приезде в Америку он подчеркнул традиционные дружеские чувства русского народа к американскому, что вызвало много положительных откликов в американской печати. Но особенно благоприятное впечатление на общественное мнение и на прессу произвело предложение Витте о полной гласности ведения переговоров, которое он внес при открытии конференции: предложение, которое, как он правильно рассчитал, было отвергнуто японской стороной.

Понимая, что после поражения в войне Россия не могла претендовать на сохранение своего влияния в Корее и Китае, Витте постарался обратить демагогические заявления о ведении Японией «справедливой войны за свободу Китая и Кореи» в пользу России и, в свою очередь, стал при каждом удобном случае выступать в защиту независимости и суверенитета этих стран. На этом фоне японские требования территориальных присоединений (Корея, Ляодунский п-ов, Сахалин) и уплаты контрибуции вызывали негативную реакцию мирового общественного мнения.

Особенно активно эта тактика применялась русскими уполномоченными при обсуждении вопросов, непосредственно касавшихся судьбы Кореи, Маньчжурии и Ляодунского п-ова. С.Ю. Витте выступил за сохранение независимости Кореи, заявив, что государственный суверенитет является одним из основных принципов международного права. В ответ Комура Дзю̄таро̄ сослался на соглашение, заключенное Японией с корейским королем, согласно которому внешние сношения Кореи ставились под контроль Японии. Тогда С.Ю.Витте предложил записать в протоколе конференции, что японские делегаты, несмотря на настояния русских уполномоченных, отказались признать суверенитет Кореи. После долгих пререканий было решено не упоминать в договоре о независимости Кореи, а сделать в протоколе оговорку, что те мероприятия, которые могут затрагивать ее суверенитет, будут приниматься по согласованию с корейским правительством.

В отношении уступки Японии прав на аренду Ляодунского п-ова русская делегация, в целом приняв японские требования, заявила, что это может быть сделано лишь по предварительному соглашению с Китаем «ввиду суверенных прав Китая на упомянутые территории». После долгих споров была одобрена русская редакция текста статьи, предусматривавшая получение согласия Китая на передачу Японии Ляодуна, а также русская поправка о том, что «права собственности русских подданных на вышеупомянутой территории будут вполне уважены». Таких же условий (согласия Китая) Россия добилась и для передачи Японии части ЮМЖД.

Наконец, несмотря на упорство японской стороны, русским уполномоченным удалось настоять на равных обязательствах Японии и России в отношении Северной Маньчжурии (вопрос о Южной Маньчжурии был выделен в особую статью). Оба государства обязались «совершенно и одновременно» вывести войска из Маньчжурии, за исключением Ляодунского п-ва, и возвратить «в исключительное управление Китая вполне и во всем объеме» все части Маньчжурии, занятые японскими или русскими войсками.

Наиболее острыми из рассматривавшихся на Портсмутской конференции были вопросы об уступке Японии Сахалина и о выплате Россией контрибуции. Разрешение первого из них в приемлемом для России духе крайне осложнялось, во-первых, японской оккупацией острова и, во-вторых, позицией хозяина конференции американского президента Т.Рузвельта, прилагавшего максимум усилий, чтобы японское требование было удовлетворено.

Делегации не смогли достичь соглашения по вопросу о Сахалине. После дискуссии о том, кому принадлежит приоритет в открытии и освоении острова, С.Ю.Витте поставил вопрос принципиально, заявив:

«Если рассматривать вопрос с точки зрения прочности мира, над установлением которого мы здесь работаем, то не подлежит сомнению, что владение Сахалином японцами будет угрожать миру больше, чем владение Россией. Русское самосознание никогда не примирится с тем, что территория, которой Россия владела много лет, от нее отнята».

В таком же непримиримом ключе развивалось и обсуждение вопроса о контрибуции. Японская сторона считала его даже более важным, чем сахалинский, и ставила возможность смягчения своей позиции по Сахалину в зависимость от его разрешения на своих условиях.

Принципиальная позиция С.Ю.Витте по вопросу о контрибуции заключалась в том, что Россия «не побеждена», и потому не должна принимать условий, которые могут быть предъявлены только побежденным странам:

«Военные издержки уплачиваются только странами побежденными, а Россия не побеждена. Не может считать себя побежденною страна, территория которой почти не подвергалась нападению со стороны неприятеля… Только в том случае, если бы японские войска победоносно заняли внутренние области России, страна могла бы понять возбуждение вопроса о возмещении военных издержек».

Россия соглашалась только на возмещение расходов Японии, «послуживших не к ущербу, а к пользе подданных России», т. е. за содержание военнопленных, лечение больных и т. д. Япония на это не согласилась, и стороны вновь констатировали, что не могут прийти к соглашению.

Не было найдено компромисса и в отношении японского требования передаче Японии интернированных в нейтральных портах русских военных кораблей (по этому поводу Витте заявил, что «едва ли можно найти в практике международных отношений прецеденты, которые оправдали бы такую требовательность»), и об ограничении военно-морских сил России на Дальнем Востоке, которое русская делегация отмела как «несовместимое с достоинством России».