Александр Жуков - История Японии [Т.II. 1868-1998]

Послевоенные годы стали для Японии периодом довольно быстрого, хотя и неравномерного развития.

Прекращение военных действий в ноябре 1918 г. означало окончание бума военных лет, хотя в течение еще нескольких месяцев после этого экономика продолжала развиваться довольно быстро под влиянием инфляционных тенденций, подогревавших деловую активность. Спад начался в марте 1920 г. с резкого падения цен. С марта 1920 г. по апрель 1921 г.) индекс оптовых цен упал с 322 до 190 (1913=100). Особенно значительным было падение цен на шелк-сырец и рис, что поставило японское крестьянство в крайне тяжелое положение. Резкое снижение цен привело к спаду производства во многих отраслях промышленности, который продолжался до конца 1922 г. Объем экспорта упал на 30–40 % по сравнению с предкризисным уровнем, а торговый баланс вновь стал сводиться с большим дефицитом (за 1920–1922 гг. его размеры составили более 1 млрд. иен). Значительно сократились и размеры положительного сальдо по статьям «невидимой» торговли.

Однако, к концу 1922 г. депрессия в целом была преодолена, хотя некоторые отрасли, процветавшие в период войны, не смогли еще восстановиться полностью. Выход из депрессии был ускорен благодаря политике правительства по стимулированию экономического роста. В частности, были значительно расширены объемы кредитования частного сектора и облегчены его условия, а также существенно увеличены субсидии частным фирмам.

Деятельность государства в этом направлении еще более активизировалась после землетрясения 1923 г., нанесшего экономике ущерб в 5,5 млрд. иен. Так, Банку Японии было поручено учитывать под правительственные гарантии векселя частных финансовых институтов, нанесших убытки в результате землетрясения (их общая сумма составила около 100 млн. иен). Кроме того, с целью облегчения восстановительных процессов Промышленный банк и Ипотечный банк начали выдавать специальные ссуды под весьма низкие проценты. Одновременно существенно возросли и прямые государственные расходы — на восстановление экономики, помощь местным органам власти, освоение колоний и т. д., что благотворно сказалось и на деятельности частного сектора. В стране начался «восстановительный» бум, продолжавшийся вплоть до «великой депрессии» 1929–1932 гг. Правда, в отличие от бума военных лет он захватил далеко не все отрасли японской экономики. Этот период был отмечен, прежде всего, дальнейшим ростом текстильной промышленности, сопровождавшимся и важными техническими изменениями. К концу 20-х годов шелкопрядение уже практически полностью было механизировано, и лишь 4 % шелковых нитей производилось на ручных прялках. При почти двукратном росте производства за период 1920–1929 гг. количество фабрик сократилось, но при этом число станков, приходящееся на одну фабрику, в среднем утроилось. В производстве же шелковых тканей по-прежнему наблюдалось своеобразное разделение труда: на тысячах мельчайших предприятий производился шелк для внутреннего рынка, а на относительно крупных механизированных фабриках — шелк, направлявшийся на экспорт.

В другой крупнейшей подотрасли текстильной промышленности — хлопкопрядении — в 20-е годы также продолжался бурный рост с тенденцией ко все большей концентрации производства. Производственные мощности за период 1920–1929 гг. возросли в 1,7 раза, при этом в 1929 г. уже более половины хлопковой пряжи производилось семью крупнейшими компаниями. Все возраставшая часть продукции приходилась на комбинированные прядильно-ткацкие фабрики, и даже мелкие предприятия во все больше стремились сочетать оба этих процесса. Повысилась и степень механизации производства. К концу 20-х годов не только все крупные фабрики были оснащены высокопроизводительными ткацкими станками (в среднем на одну фабрику их приходилось более 50), но и на мелких и мельчайших предприятиях ручные ткацкие станки были почти полностью вытеснены механическими.

Растущий спрос населения на европейскую одежду поддерживал расширение производства шерстяных тканей. Развитие этой подотрасли, находившейся в руках нескольких крупных компаний, шло столь успешно, что к концу 20-х годов иностранные производители почти полностью были вытеснены с внутреннего рынка шерстяных тканей.

В целом же в конце 20-х годов текстильная промышленность все еще оставалась важнейшей отраслью японской экономики — здесь была занята почти 1/4 всех работающих в промышленности, а из общего числа занятых на фабриках (предприятиях с 5 и более работниками) на текстильную промышленность приходилась почти половина.

Что касается развития других отраслей промышленности, то там картина была весьма пестрой.

В 20-е годы довольно быстро продолжала развиваться металлургическая промышленность — за 1920–1929 гг. производство чугуна возросло в 2,1 раза, а производство стали — в 3,8 раза. Однако даже в конце 20-х годов Япония все еще продолжала сильно зависеть от импорта этих продуктов: за счет импорта удовлетворялось 30 % потребностей страны в стали и 40 % потребностей в чугуне. Особенно сильна была зависимость Японии от импорта высококачественных сталей, так как ни доминировавший в отрасли государственный комбинат «Явата», ни построенные во время и после войны крупные частные предприятия, несмотря на налоговые льготы и щедрые правительственные субсидии, были пока не в состоянии наладить их производство. Хотя в конце 20-х годов металлургия была одной из крупнейших отраслей тяжелой промышленности, стоимость ее продукции составляла лишь 1/4 от стоимости продукции текстильной промышленности.

В крайне тяжелом положении в 20-е годы оказалось судостроение. После войны оно вступило в полосу глубокого кризиса, так как из-за высоких издержек производства оказалось неспособным конкурировать с продукцией западных стран. В 1919–1929 гг. количество занятых в судостроении (на верфях, где строились суда водоизмещением свыше 1000 т) сократилось почти на 2/3, а объем производства — почти в 4 раза.

Значительно более медленными темпами, чем прежде развивалась горнодобывающая промышленность — за 1919–1929 гг. объем угледобычи возрос лишь на 10 % (до 34 млн. т). Хотя часть угля по-прежнему направлялась на экспорт, Япония постепенно превратилась в нетто-импортера угля, поскольку из года в год возрастал импорт коксующихся углей, необходимых для быстро развивающейся металлургии.

В добыче и производстве меди в эти годы наблюдалась стагнация, поскольку себестоимость японской меди оказалась выше, чем добытой на зарубежных рудниках. В результате к концу 20-х годов основная часть потребностей в меди удовлетворялась уже за счет импорта.