Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Конфиденциальные переговоры о приезде царя в Париж велись с конца марта 1867 г. через Талейрана и Будберга. К концу апреля была достигнута принципиальная договоренность по этому вопросу [611] Пухова Л.А. Визит Александра II в Париж в 1867 г. // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2008. № 6. С. 65. . При этом, правда, не обошлось без досадных для императора французов трудностей, грозивших воспрепятствовать визиту Александра II.

Дело в том, что Наполеон III после австро-прусской войны все более проникался пруссофобией, и не желал приглашать на Всемирную выставку короля Вильгельма. Со своей стороны, Александр II ясно дал понять, что его приезд в Париж обусловлен одновременным визитом туда короля Пруссии. Царь хотел избежать подозрений, которые могли бы возникнуть в Берлине, относительно возрождения прежнего русско-французского согласия в ущерб интересам Пруссии. К тому же он намеревался выступить в роли посредника между Наполеоном и Вильгельмом и добиться их примирения. Демонстрация близких отношений с берлинским двором должна была, по замыслу Александра, сделать Наполеона более сговорчивым в восточных делах, где Россия желала заручиться содействием Франции в давлении на Турцию, препятствовавшую передаче Крита Греции и предоставлению автономии христианским народам на Балканах.

Опасаясь дальнейшего сближения России с Пруссией за своей спиной, Наполеон вынужден был принять условие Александра. Он направил королю Вильгельму приглашение посетить Всемирную выставку одновременно с царем [612] Там же. С. 65–66. .

5 мая барон Будберг известил Горчакова шифрованной телеграммой о предложенной французской стороной программе пребывания Александра II в Париже. Император Наполеон готов был предоставить Александру в качестве резиденции Елисейский дворец. Программа пребывания, помимо посещения павильонов Всемирной выставки, предусматривала балы в Тюильри и в мэрии Парижа, гала-концерт в Опере, военный смотр на ипподроме Лоншан, обед в Версале и другие мероприятия. Посол испрашивал высочайшего разрешения на устройство бала в своей новой резиденции на улице Гренель по случаю приезда императора [613] АВПРИ. Ф. 133. Оп. 469. 1867 г. Д. 132. Л. 377. .

Предложенная программа была принята царем. «Я с удовольствием приму то гостеприимство, которое Ваше Величество предложил мне в Елисейском дворце, и я сердечно благодарю Вас за это, – писал он Наполеону. – 16 мая (4 мая ст. ст.). – Я рад, что сумел устранить трудности, которые угрожали нарушить мир, и я вдвойне счастлив, что именно я смог этому поспособствовать, ведь это обстоятельство сделало возможной мою поездку в Париж. Я считаю, – продолжал Александр, – что при нынешнем положении вещей чистосердечные объяснения монархов помогут разрешить недопонимание, сблизить взгляды монархов и правительств и спасти тем самым Европу от последствий, вредных для процветания всех народов. Я буду искренне рад, если наша с Вами дружба, Ваше Величество, укрепляющая наши старые отношения, сможет поспособствовать достижению желаемого результата» [614] Там же. Д. 61. Л. 6–6 об.; См. также: Исторический архив. 2007. № 6. С. 174–175. .

28 мая 1867 г. из Царского Села по железной дороге Александр II отправился в дальний путь. Императора сопровождали два старших сына – великие князья Александр и Владимир, вице-канцлер князь А.М. Горчаков, генерал-адъютант князь В.А. Долгоруков, министр Императорского двора граф А.В. Адлерберг и граф П.А. Шувалов, начальник Третьего отделения, шеф корпуса жандармов.

Французский посол в Петербурге барон де Талейран сообщал в Париж, что в окружении Александра II раздавались голоса, предостерегавшие его от этой поездки [615] ААЕ. Correspondance politique. Russie. 1867. Vol. 238. Fol. 358 recto-verso. Талейран – Мустье, 23 мая 1867 г. . Кое-кто прямо говорил о возможности покушения на его жизнь в Париже, где укрылись многие участники польского восстания 1863 г. Однако царь был непреклонен в своем решении. «Его Величество, – докладывал Талейран министру иностранных дел маркизу де Мустье, – остался безразличен ко всем этим внушениям, с достоинством ответив, что подобные опасения не могут заставить его волноваться, так как он целиком полагается на гостеприимство Франции» [616] Ibid. . Наверное, эти слова не раз потом вспомнят и в Петербурге, и в Париже…

Хорошо понимая, куда он едет, и с какими требованиями может столкнуться в Париже, Александр II, сделав остановку на пограничной станции Вержболово (Царство Польское), 29 мая подписал указ об амнистии участников восстания 1863 года. «По существующему здесь единодушному мнению, – сообщал из Петербурга барон Талейран, – среди мотивов, которыми продиктован этот великодушный акт императора Александра перед его приездом в Париж, несомненно, есть и желание сделать приятное Его Величеству [Наполеону III], избежав тем самым тягостных воспоминаний о Польше в беседах двух монархов» [617] Ibid. Vol. 239. Fol. 9. Талейран – Мустье, 2 июня 1867 г. .

Французский посол высказал также мнение, что объявленная царем амнистия, безусловно, будет одобрительно встречена в Польше, где на обратном пути из Парижа Александр II намерен сделать остановку и встретиться со своими польскими подданными [618] Ibid. Fol. 9 recto-verso. Талейран – Мустье, 2 августа 1867 г. .

Еще ранее, в середине марта 1867 г., император Александр амнистировал французов, участвовавших в польском восстании и отправленных в Сибирь. Прощения этих французских волонтеров давно и тщетно добивалось посольство Франции в Петербурге. На все просьбы герцога де Монтебелло и сменившего его на посольском посту барона де Талейрана вице-канцлер Горчаков неизменно ссылался на то, что французы были взяты с оружием в руках и осуждены в законном порядке, как это принято в любом современном европейском государстве. «Валуев [619] Петр Александрович Валуев (1815–1890), министр внутренних дел России в 1861–1868 гг. проинформировал меня, что император Александр только что помиловал всех французов, замешанных в последних событиях в Польше, депортированных в Сибирь или заключенных в тюрьмы в других провинциях империи», – телеграфировал шифром Талейран министру иностранных дел Мустье 14 марта 1867 г. [620] ААЕ. Correspondance politique. Russie. 1867. Vol. 238. Fol. 207.

В Петербурге рассчитывали на то, что этот жест доброй воли будет должным образом воспринят как в Тюильри, так и во французском обществе. Если в отношении официальной Франции расчет в целом оправдался, то с настроениями в обществе все было иначе.

Александр II и его свита поняли это сразу же, как только покинули пределы Северного вокзала Парижа, где царя встречал сам император Наполеон III. На пути следования кортежа к императорской резиденции Тюильри из толпы, как обычно в торжественных случаях собравшейся на улицах, неоднократно слышались возгласы: “Vive la Pologne!” То же самое повторилось на следующий день, когда Александр II посетил средневековую часовню Сент-Шапель, в самом сердце Парижа. Здесь, у Дворца правосудия, группа адвокатов встретила его появление тем же возгласом: «Да здравствует Польша!».