Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Русско-французский договор, подписанный в сентябре 1846 г., подпадал под это правило, чувствительно ущемившее интересы французских импортеров. Готовясь к переговорам о заключении нового торгового договора с Россией, кабинет Наполеона III рассчитывал добиться от правительства Александра II уступок в этом, а также в других вопросах, относящихся к русской таможенной политике. Расчет делался, прежде всего, на очевидные экономические потребности России, заинтересованной в восстановлении подорванной в результате Крымской войны экономики. «Финансовые средства государства были истощены, народное хозяйство находилось в угнетенном состоянии, во всем чувствовались смятение и растерянность», – так характеризовал тогдашнее состояние России авторитетный экономист конца XIX – начала XX вв. В. Витчевский [191] Там же. С. 101. .

В Париже считали, что послевоенная Россия неизбежно пойдет на смягчение таможенного протекционизма, и французские экспортеры должны стать первыми на русском рынке. Многое здесь зависело от степени политического доверия России к Франции.

Обсуждение вопроса о заключении двустороннего торгового договора с Россией началось лишь в начале 1857 г., когда Морни и Горчакову удалось прояснить политические вопросы русско-французского взаимодействия. К тому же почти два месяца в России продолжались коронационные торжества по случаю восшествия на престол императора Александра II. Иностранный дипломатический корпус в полном составе выезжал в Москву, праздничная обстановка в которой не располагала к обсуждению таких скучных материй как коммерция, таможенные сборы и морская навигация.

Инициируя переговоры о новом торговом договоре с Россией, Морни намеревался воспользоваться теми преимуществами, которые русское правительство на временной основе предоставило французской морской торговле. Дело в том, что с началом навигации 1856 г. по распоряжению Александра II французские торговые суда, приходившие в русские порты из портов третьих стран, «под условием взаимства» были освобождены «от платежа возвышенных корабельных сборов и надбавочной пошлины», хотя это не предусматривалось условиями торгового договора 1846 г. между Россией и Францией. «Таковая льгота, – разъяснялось в отчете МИД за 1857 год, – была допущена вследствие особого исключительного положения торговых сношений по окончании последней войны» [192] АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Отчет МИД за 1857 г. Д. 41. Л. 237 об. . Скорее всего таможенные преимущества были предоставлены французским торговым судам в знак признательности со стороны России за благожелательное к ней отношение императора Наполеона III на Парижском конгрессе. Во Франции это прекрасно понимали и желали закрепить, расширить и формализовать временные льготы в новом договоре.

На исходе зимы, перед началом навигации 1857 г. граф де Мории обратился к министру иностранных дел князю А.М. Горчакову с ходатайством о продлении таможенной льготы вплоть до заключения нового торгового договора, обещав в самом скором времени представить проект такого договора.

15(3) февраля 1857 г. посол передал Горчакову проект, снабдив его соответствующими комментариями [193] Там же. Ф. 133. Оп. 469. 1857 г. Д. 68. Л. 382–409. . В сопроводительном письме Мории выделил несколько основных принципов и положений, которые, по мнению французской стороны, должны были лечь в основу нового договора: определение взаимного положения французских и российских подданных на территориях двух стран; условия морского сообщения между двумя странами; привилегии и преимущества консулов и консульских агентов на основе взаимного признания принципа наиболее благоприятствуемой нации; необходимость заключения специальной консульской конвенции о взаимной защите прав литературной и художественной собственности в двух странах [194] В письме к Горчакову Морни отметил, что Франция уже подписала такого рода конвенции с Англией, Бельгией, Сардинией, Испанией и рядом германских государств. .

Характеризуя представленный проект, Мории писал Горчакову: «Правительство императора французов постаралось сформулировать в нем основополагающие принципы обоюдного интереса, которые, по его представлениям, отвечают совместным пожеланиям и действительным потребностям торговли и мореплавания, как России, так и Франции. Оно надеется, что их принятие имело бы результатом умножение и упрощение торговых сделок между двумя странами, что, в свою очередь, отвечало бы сердечности и доверию, установившемуся в политических отношениях двух монархов и их правительств» [195] АВПРИ. Ф. 133. Оп. 469. 1857 г. Д. 68. Л. 390–391. .

Князь Горчаков передал копию французского проекта для изучения министру финансов Петру Федоровичу Броку, который привлек к этому директора Экономического департамента этого ведомства Людвига Валерьяновича Тегоборского, авторитетного экономиста-статистика, подготовившего русский контрпроект договора. Обсуждение и согласование двух проектов началось в марте месяце.

Французская сторона просила зафиксировать в договоре значительно более низкие таможенные пошлины практически на все статьи своего импорта в Россию, и прежде всего на вина. Горчаков и Брок, отдавая должное высокому качеству продуктов французского виноделия, отстаивали тезис о необходимости поощрения собственного виноделия на территориях Молдавии, Новороссии и Крыма, нуждающегося в определенной защите в виде ввозных таможенных ограничений. Одновременно было обращено внимание Морни на многочисленные случаи подделок французских вин, выявляемые таможней. Последний по времени скандал, сообщили русские министры послу Франции, произошел на Рижской морской таможне, где 60 ящиков доставленного шампанского «Вдова Клико» оказалось изготовлено в Пруссии, а не во Франции, как значилось в бумагах и на бутылочных этикетках [196] Проблема поддельных французских вин возникала и прежде. Так, в июле 1851 г. тогдашний посланник Франции в Петербурге маркиз де Кастельбажак направил ноту МИД России, в которой потребовал принятия мер по пресечению обращения на русском рынке поддельного французского шампанского, которое, по мнению дипломата, ввозилось из других стран, а также изготавливалось в самой России. Тогда этот вопрос стал предметом обсуждения в Совете (на коллегии) Министерства финансов. Одно из принятых решений предполагало введение четкого разграничения между шампанскими (т. е. только и собственно французскими) и шипучими (производимыми и в других странах) винами. Это различие должно было в обязательном порядке отражаться на винных этикетках. Другое решение предусматривало, что отныне шампанское должно было поставляться в Россию только в оригинальных бутылках, а не в бочках, как прежде. Наконец, французской стороне было предложено обеспечивать у себя строгий таможенный контроль при отправке шампанских (и других) вин в Россию. См.: АВПРИ. Ф. СПб. Главархив. П-З. Оп. 77. 1851 г. Д. 1. . Все это требует не ослабления, а ужесточения таможенного контроля со стороны России. Морни на это заметил, что чрезмерные таможенные обложения и ограничения, напротив, поощряют контрабандную торговлю, с которой обе страны должны вести непримиримую борьбу.